— Ни фига себе! — Здоровяк толкнул Володьку и сам присел на землю. — Где они их столько набрали?
— Кого? — спросили мы с Александром в унисон.
Вместо ответа раздался усиленный мегафоном голос.
— Семен Зайцев, Илья Грунев, Владимир Бобрин и Александр Иноземцев! Предлагаем поднять руки и выйти на поляну. В случае неповиновения будем вынуждены открыть огонь на поражение.
— Там, на поляне, очкариков штук сто собралось, — прошептал электронщик.
— Видать, не судьба нам уйти по-тихому. — Александр снял мешок с плеча.
— Ого! Что значит — на поражение? А если я не хочу? Кто за то, чтобы сдаться? — Лезть под пули не имелось не малейшего желания.
— Нас они все равно убьют, — возразил Володька. — Илья, находясь под гипнозом, в меня стрелял. Живым они хотели взять только Семена.
Мы застыли на корточках, опасаясь приподняться. Пока высокая трава не позволяла нас видеть.
— Ты им, наверное, для опытов нужен, — «подбодрил» радиотехник и повернулся к лесу. Вдруг он резко изменился в лице. — Сволочи! — крикнул Илья и выстрелил.
Не знаю, как его угораздило промахнуться, но, пальнув три раза, он не попал в мишени с расстояния чуть больше полусотни шагов. Остальные ребята тоже за несколько секунд растратили заряды своих стволов с нулевым результатом. Ладно другие, но как же сибиряк, который белку в глаз?..
Двое мужиков, обойдя нас сзади, только теперь решили прибегнуть к оружию. Снова под прицел, как мне показалось, попал Володька. Желание сдаваться мгновенно улетучилось…
Я как-то сразу забыл, что по жизни миролюбив и неконфликтен, — два выстрела практически слились в один. Хорошо, что сзади находился ствол дерева, иначе бы меня опрокинуло на спину.
— Не подскажешь, где так стрелять учат? И что у тебя за патроны?
Вы бы видели взгляды моих спутников! Мне кажется, превратись я на их глазах в обнаженную красавицу, удивления было бы меньше.
— А чего такого? Два заряда — две цели. Ну, попал случайно, с кем не бывает?
— Да их же… это… с полсотни было. И все рухнули, — пробормотал бледный Володька.
— А я видел только двоих, — честно сознался я.
Парни переглянулись.
— Все ясно. Надо уходить, — произнес Сашка. — Похоже, эти гады продолжают нам мозги пудрить.
Он вытащил из опустевшего мешка две дымовые шашки и бросил на поляну.
Мы снова побежали. Не знаю, сколько времени длился второй марш-бросок, но команда на привал прозвучала, наверное, за секунду до того, как я бы и сам свалился.
— Семен, а теперь расскажи, что случилось со мной и Ильей? — навис надо мной сибиряк.
— А… э…
Как же мне захотелось послать этого практически не запыхавшегося мужика, но сил не было: ручьем тек пот, легкие разрывались от перенапряжения, а в горле пересохло, будто в нем промчался суховей. И тут весьма кстати бывший зомби с расспросами.
— Ладно, подойду через пять минут, — он махнул рукой.
Грунев и Бобрин если и выглядели лучше меня, то ненамного. Илья сидел, опершись о ствол дерева, а Володька валялся рядом со мной, раскинув руки в стороны.
Иноземцев достал телефон и отошел в сторонку.
— Радуйтесь, славяне. Степаныч скоро подъедет, — сообщил он через минуту.
— Ура! — прохрипел я.
— Нам осталось пробежать до проселочной дороги всего три-четыре километра.
— Лучше убейте меня здесь, — я почти не шутил.
— Нельзя, Семен. Нам ребята в черных очках твою смерть не простят. Так что поднимайся. — Сашка протянул мне руку.
— Откуда ты знаешь, где нас будет ждать Степаныч? Где мы вообще находимся?! — Вставать не было ни желания, ни сил, и я малодушно искал любые причины, лишь бы от меня отстали.
— Ты про джи-пи-эс слышал?
— Который на машины ставят?
— И на телефоны тоже. Вставай, вставай. Бежать не будем, а по пути ты должен рассказать, как мы чуть Володьку не пристрелили.
С дыханием наконец удалось справиться, и я выложил Сашке все, что он хотел услышать.
— Когда я уже собрался дать деру, Бобрин сказал, что друзей бросать нельзя, так что мне пришлось взять ружье и поинтересоваться, насколько друг Иноземцев горит желанием пристрелить друга Зайцева. Так что тебе повезло, что твои зрачки к этому времени успели вернуться в норму.