- А зачем они мне? Я высказалась по поводу единости желаемой мной семьи, - пожала я плечами, поднимаясь с кресла и гордо расправляя плечи. На этих мужчин я больше не смотрела, удостаивая взглядом только тех, кто всё ещё стоял на коленях.
- И гарема это не касается, - ехидно приметил оборотень.
- Конечно. Они лишь для удовлетворения желаний, если такие и возникают. Старый я распущу в любом случае. А стать частью нового – это уже ваше право. И если это вас так ущемляет, двери открыты, - указала я рукой в сторону ирлинга.
Надо же, всё это время он был здесь и делал всё, чтобы его не заметили. А ещё очень жадно смотрел в мою сторону. И это не был тот взгляд из недовольства и презрения, что раньше. Это было желание разорвать каждого здесь стоящего или сидящего. Всех, кроме меня. На меня же смотрели с какой-то затаённой болью и решимостью.
Такие чувства от всего лишь слуги, который ещё и так обращался с прежней хозяйкой тела, настораживали. Нужно будет разобраться с его присутствием рядом со мной. Не думаю, что он вообще мне нужен. Но сначала:
- Я где-то должна расписаться или мы можем сразу пройти в выделенные нам покои? Я бы хотела так же сразу освободить старый гарем, - высказалась я напоследок и направилась к выходу, ожидая, что мои мужчины пойдут следом.
- Думаю, ваш слуга принесёт все необходимые договора в покои, - ответил мне лис, стрельнув глазами на ирлинга. – Но я бы посоветовал лично предупредить прежних наложников. И подписать их договора на выделение отступных, чтобы не тратить на них время.
- Прежних наложников, - я специально усмехнулась вслух, заранее чувствуя какой-то подвох в этих двух словах.
Оказалось, что не напрасно. И даже больше скажу, я ошиблась втройне!
Глава 9. В стенах гарема
Василиса
Мы шли по длинным коридорам куда-то совсем на задворки поместья. Для гарема, как я понимаю из воспоминаний, выделялось целое крыло, и оно жило отдельной жизнью. Туда могла ходить только его хозяйка через специальные коридоры, связанные с её личным крылом и хозяйственным, чтобы слуги так же могли обслуживать дополнительное крыло едой и чистотой.
Сейчас мы шли через служебные помещения, ведомые ирлингом. Так было ближе от малой залы, чем делать целый крюк к моим покоям и уже от них идти извилистым коридором через сады и развлекательные залы. Они полагались тоже гарему, но на то время, когда госпожа была в своих покоях, чтобы в любой момент быть ею увиденным и выбранным. Ну, разве что сад был открыт почти всегда для простых прогулок, если таковой всё же захочется кому-то из «сладких мальчиков».
И чтобы всё это не обходить, мы шли почти напрямую. Слуги, занимающиеся своими делами, лишь оглядывались на нас, а затем продолжали своё дело. Разве что один из высокопоставленных, едва заметив нас, что-то быстро чиркнул в своей небольшой книжечке и бросился раздавать приказы своим помощникам. Видимо, будут готовить комнаты для остающихся мужчин.
Вникать пока не стала, просматривая работу прислуги мельком. Да и самих работников осматривала, чтобы найти изъяны или недовольство. Но нет, всё было цивильно. Каждый одет в хорошую, практически новую, чистую одежду, явно имеющую частую замену. Выглядели они все здоровыми и в меру упитанными, значит, никто не голодает, а ещё постоянный труд хорошо сказывается на их телах.
Так же я отметила, что многие из них мужчины. Да почти большинство. Из всех встреченных мной слуг только трое были женщинами. Одна из поваров, одна из хозяйственного отдела, и одна из заведующих прачечной. Её я услышала по голосу, раздающему команды откуда-то из дальних коридоров, куда мы не сворачивали.
И вот хозяйственное крыло закончилось. Дверь в коридор, ведущий в гаремное, словно делила два мира. Один шумный и вечно работающий, а второй полный тишины и покоя. Вот только эта тишина скорее настораживала.
Возможно, это просто коридор такой, но нет, когда мы из него вышли в само крыло сладкого порока, ничего не изменилось. Точнее стало только хуже. Сомнения мои усилились в разы, стоило и вовсе заметить какое-то запустение. И чем глубже мы заходили, тем очевиднее становилось: здесь никого нет! Абсолютно!
Чистота поддерживалась поскольку постольку, в остальном же царило запустение, вызывающие вопросы.
- А здесь довольно мило, - усмехнулся оборотень, осматриваясь. – Я бы даже сказал, красиво.