Но Гуччи не нужно было это знать.
— Твоя мать — замечательная дама, которой не повезло называть тебя своим сыном.
Гуччи посмотрел на меня, улыбаясь во все тридцать два зуба.
— Плевать. Я её любимый сын…
— Ты её единственный сын.
— Именно. Хизер и Холли могут бороться за звание любимой дочери, но я всегда буду любимым сыном.
— Ты идиот.
— А ты избегаешь ответа на вопрос. Так что дай я угадаю, — Гуччи погладил пальцем свой подбородок. — Ты пошёл в какой-то захудалый бар на задворках города…
Ладно, тот факт, что он так быстро угадал это, был чертовски пугающим. Но опять же, если кто и знал о захудалом баре, это был мой приятель Гуч.
— Ты усадил свою сладкую маленькую задницу в конце подбитой барной стойки, заказал себе… — Гуччи сделал паузу и окинул взглядом моё тело сверху вниз, а затем кивнул, — …пиво для начала, но, похоже, позже налёг на что-то покрепче, и искал в тускло освещённом зале жгучего, массивного мужчину.
— Ладно, — я поднял руку, чтобы его остановить. — Пожалуйста, прекрати говорить, иначе меня может вырвать.
— Скажешь, что я ошибаюсь?
— Ты ошибаешься.
Гуччи сузил глаза, и я старался сохранить лицо нейтральным, но этот ублюдок знал меня слишком долго.
— Ха! Ты врёшь.
— Нет.
— Врёшь, — Гуччи указал на мои брови, сначала на одну, а потом на вторую. — Она дёргается. Левая. А она дёргается только тогда, когда ты врёшь.
Этот мерзавец знал эти признаки лучше меня.
— Хорошо. Ты попал в точку.
— Ага, но ты, эм, попал в точку? — Гуччи подмигнул мне, переодеваясь в свой лётный костюм, и я закатил глаза, усаживаясь на скамейку.
— Ты меня знаешь.
— Да, знаю. И то, что ты не треплешься, говорит мне, что либо это было худшее, что ты когда-либо испытывал, либо у тебя ничего не вышло.
— О, кое-что вышло, — я сунул ноги в свои ботинки, в то время как на губах Гуччи появилась очередная усмешка.
— Ну конечно.
— Конечно, — ответил я, в голос прокралось раздражение. — Что такого замечательного было прошлой ночью у тебя?
— Летел ночным рейсом. Ничего сверхъестественного, но мне удалось взять номер у стюардессы.
— Как клёво.
Гуччи пожал плечами и застегнул свой костюм.
— Поэтому я пытаюсь косвенно жить через тебя, мой друг. Дай мне что-нибудь, чтобы я не считал свои выходные полной потерей времени.
— С баром ты угадал. Какой-то кабак на задворках города и ноль перспектив, кроме одной.
Прислонившись спиной к шкафчикам, Гуччи скрестил свои большие, мускулистые руки.
— Вот оно. И?
— И он был диким, горячим жеребцом. Ты счастлив?
Гуччи запрокинул голову назад и рассмеялся.
— На этот раз ты даже не узнал имя, да? Просто «дикий, горячий жеребец».
— На самом деле, я узнал, — сказал я, вставая. — Грант.
— Грант? Ты уверен, что это его настоящее имя?
— Какого чёрта оно будет фальшивым?
— Ха. Как выглядел этот Грант?
— Боже, ты действительно хочешь подробностей, — вздохнул я, разминая шею. — Чуть выше меня, феноменальное тело. Чёрные как смоль волосы, как у…
— Пантеры? — подсказал Гуччи, его взгляд устремился мимо меня, когда в раздевалку зашло несколько других курсантов.
— Эм, да, наверное.
Гуччи кивнул, а затем закинул свою тяжёлую руку мне на плечи, и как раз когда я собирался спросить у него, в чём дело, он повернул нас туда, где сейчас болтали и разбирали своё снаряжение другие парни.
По моему позвоночнику пробежала дрожь осознания, пока я смотрел на длинные ноги, крепкую задницу и широкие плечи, которые стояли всего в нескольких метрах от меня. Мой голодный взгляд продолжал подниматься выше, к копне тёмных волос цвета… пантеры, и тогда Гуччи наклонился к моему уху и сказал:
— Пожалуйста, скажи мне, что это не тот Грант, по которому ты страдал?
Я заплатил бы хорошие деньги за то, чтобы ответ был отрицательным, но когда пронзительные голубые глаза Гранта встретились с моими, у меня внутри всё оборвалось.
— Чёрт.
Глава 4
Грант Хьюз
Позывной: ПАНТЕРА
Пока ремень моей сумки крепко лежал на плече, я поднял взгляд на слова, написанные на здании бежевого цвета: Академия военно-морской авиации.
В последний раз я был здесь в двенадцать лет, ходил за отцом по коридорам, пока он работал, наблюдал, как собираются пилоты, и хотел быть одним из них. С тех пор прошло четырнадцать долгих лет, и хоть мой отец больше не служил главным инструктором в академии, я пойду по его стопам в тот момент, как пройду через эти двери.
Я сделал глубокий вдох, распрямил плечи и напомнил себе, что самостоятельно заслужил право находиться здесь. Не важно, какой была моя фамилия, лётчик-истребитель ни за что не пройдёт через эти двери благодаря чьей-то услуге. Так умирали люди.
— Ты планируешь заходить?
Услышав знакомый южный акцент, я развернулся.
— А вот и сам Гудини, — я усмехнулся, приветствуя его кулак в кулак. — Как тебя впустили, чёрт возьми?
— О, ты же знаешь. Услуги за секс.
Хоть я знал, что он шутит, я бы поверил, что он предложит своё тело в обмен на получение желаемого. Гудини был олицетворением старого доброго южного парня, но с чертовски шаловливой жилкой. Он выглядел как Роберт Редфорд в фильме про Бутча Кэссиди, и его глаза постоянно блестели, и улыбка могла очаровать практически кого угодно.
Отсюда и кличка Гудини: этот парень мог выбраться практически из чего угодно — и попасть куда угодно.
— Если бы я хоть на секунду подумал, что тебя взяли из-за этого, я прямо сейчас стоял бы в кабинете коммандера и требовал, чтобы они передумали. Все знают, что ты летающий риск, когда дело доходит до случайных связей. В небе мы такого допустить не можем.
Гудини осмотрел меня сверху донизу, медленно жуя жвачку, затем наклонился ближе ко мне.
— Оу, не переживай, Пантера. Перед уходом я удостоверюсь, чтобы ты мурчал.