Он фыркнул.
— Ты так не думаешь? Ты когда-нибудь со мной летал? — когда Пантера промолчал, я понизил голос до мурчания. — Тогда ты не знаешь, что упускаешь.
Пантера резко остановился и сорвал свои очки. Его голубые глаза горели, наконец выдавая реакцию, на которую я его провоцировал.
— Я понимаю. Ты играешь роль строптивого лётчика, чтобы скрыть свою неуверенность. Ты ищешь внимания, поэтому не держишь рот на замке и не хочешь ничего больше, чем залезть в голову соперника, поэтому продолжаешь морочить голову мне, — сжав челюсть, он подошёл ещё ближе, чтобы не услышали другие, кто шёл к своим самолётам. — Я держу своё дерьмо при себе, ты меня понял? Ещё раз скажешь что-то такое, как сегодня в классе, я тебя прикончу. Я тебя прикончу. Так что, если ты дорожишь своей жизнью, ты будешь ходить с опущенной головой, держа рот на замке, и будешь летать чисто.
Пантера надел свои авиаторы обратно и ушёл, а я не мог сдержать усмешку. В ярости Пантера был горяч.
Глава 7
Пантера
До сегодняшнего утра я никогда не думал, что могу быть способен на убийство, но это было возможно и могло произойти в любой момент.
Будто столкнуться здесь с Соло было не достаточно плохо, он обязательно должен был стать моим партнёром на время соревнования. Это была какая-то жестокая шутка кармы, которая пришла укусить меня за зад? Я не помнил, что делал что-то достаточно плохое, чтобы застрять с небезызвестным пилотом. Если он слетит с катушек и лишит меня шансов на первое место, позже определённо произойдёт смерть.
Добравшись до назначенного мне самолёта, я провёл предполётную проверку, в то время как Соло рядом со мной делал то же самое.
«Забудь о нём. Сконцентрируйся на полёте. Успокойся и будь готов ко всему».
Произведя проверки, сидя в кабине, я закрыл глаза и сделал глубокий вдох, а затем медленно выдохнул, очищая разум. Я был рождён для этой службы, и никто не мог встать у меня на пути, пока я доказывал это.
Я надел свой шлем, пристегнул маску, а затем стал ждать сигнала. Соло располагался передо мной и был готов взлететь, и когда получил знак — сорвался по взлётной полосе.
«Вперёд».
Адреналин уже стучал в моих венах, придавая мне гул, которого не придавал даже алкоголь. Я летал уже много лет, и чего я не ожидал с самого начала, так это того, что это никогда не надоедает. Высота полёта на самолёте не была похожа ни на какой жизненный опыт, и когда я получил сигнал к взлёту, я включил двигатели и помчался по взлётной полосе. Всё моё тело гудело, пока я повышал скорость, ещё и ещё, а затем самолёт оказался в воздухе, паря в ясном голубом небе, на котором не виднелось ни облака.
Моё сердце колотилось в груди, хотя я сохранял полный контроль, как и всегда во время полёта. Впереди я уловил взглядом Соло и продолжил подниматься до тридцати одной тысячи футов, где летел он.
«Веди себя спокойно хоть раз в жизни, Соло».
Сегодня на инструктаже нам дали прямое и чёткое задание. Коммандер хотел увидеть наши базовые манёвры на истребителе и посмотреть, как мы справляемся с воздушной схваткой. Такое мы периодически практиковали. Столкновение в полёте, где каждый из нас пытался оказаться позади самолёта оппонента и перехватить воображаемых противников в попытках увести их с курса и покинуть зону.
А если они не улетят? Ну, тогда лучше молиться, что ты знаешь, какого чёрта делать в воздухе.
Из-за рёва воздушного потока при повороте мои крылья изогнулись, и это был тот звук, от которого я никогда не устану. Я переместился в строй с Соло, футах в десяти от его самолёта, который рассекал воздух. Затем я проверил положение своих крыльев и показатели продольной устойчивости, чтобы убедиться в своей позиции.
Так как сегодня я был лётчиком ведомого самолёта, моей работой было всегда наблюдать за лидером и следить, чтобы расстояние между носом и хвостом было точным для безопасного полёта. Как пилот ведущего самолёта, Соло должен был во время полёта делегировать задачи, чтобы миссия была безопасно выполнена.
Я знал, что выполню свою часть с крайней аккуратностью и ответственностью, но что касается Соло, кто знал, какой он выкинет трюк.
— Пантера, мило с твоей стороны наконец присоединиться сегодня ко мне. Вокруг меня всё чисто, приём.
Если и была одна вещь, которую ненавидел я и большинство других пилотов, так это был болтун в рации. Выражение «закрой варежку и помалкивай» придумали не те, кто хотел в воздухе поболтать обо всём на свете. Но Соло почему-то не казался мне тем, кого это заботит.
Вот мне повезло.
— Я в строю и вижу тебя. Давай покончим с этим.
— Ооо, что, не поболтаем?
— Я здесь не для того, чтобы тебя развлекать, Соло. Я пришёл побеждать.
— Не можешь делать это одновременно?
Я как раз собирался велеть Соло заткнуться и сосредоточиться, когда впереди из ниоткуда появился самолёт Гуччи и зафиксировался на позиции Соло. Затем, как всегда здесь и происходило, всё за несколько секунд перешло из напряжения в сумасшествие, когда Соло вырвался и начал набирать высоту, явно готовясь к каким-то серьёзным манёврам с перегруппировкой.
У меня не было выбора, кроме как лететь с ним, и мы вдвоём ускорили свои самолёты и начали один из самых быстрых, самых экстремальных подъёмов, известных человеку. Сейчас мы располагались просто вертикально, и от оглушающего рёва воздуха всё моё тело гудело и оживало.
Ощущение жизни на самом краю, осознание того, что ты делаешь что-то, на что физически и психологически способны только пару мужчин и женщин, требовало мощной смеси самолюбия и смелости, страха и рассудка. И когда Соло наконец достиг вершины своего взлёта и накренился влево, прежде чем выполнить жёсткий нырок вниз, я понял, что своими глазами увидел и самолюбие, и смелость. Сумасшедший ублюдок.
Когда Гуччи последовал примеру, Соло начал серию поворотов и переворотов на высокой скорости, каждый раз реагируя на попытки Гуччи загнать его под удар, что было невозможно с самолётом, трюки на котором выполнял Соло.