— А с Бенедиктом? — настойчиво выспрашивала Лили. — Что, старший брат не вызвал вас на бой?
— Бенедикт поддерживал решение отца. — Если бы это было не так, то не бывать бы Рулу Лу Нунцием. Бенедикта бы он, возможно, не одолел.
— Все-таки выборы лучше, — покачала головой Лили.
— Выборы подходят людям. Нас демократическим народом не назовешь, но автократическое управление нам тоже не подходит — мы не настолько пассивны. Обычай до некоторой степени регулирует власть Ро. Остальное восполняет Вызов.
— Ваш отец что-то начал объяснять про Вызов перед тем, как нас прервали. Как это работает?
— Вызов — явление вполне обычное при общении как внутри, так и между кланами, особенно среди вспыльчивых юнцов. Скажем, что-то наподобие дуэли, только вместо пистолетов и мечей в ход идут зубы. Член клана может бросить вызов даже своему Ро.
— Ваш отец уже немолод.
— Бывают случаи, когда Ро обязательно должен сражаться. Хотя обычно его честь отстаивает Лу Нунций.
— То есть вы.
Рул кивнул.
— Подобные Вызовы влекут за собой бой до последней капли крови?
— Бывает и так. Не волнуйтесь, детектив. Мы сражаемся в обличье волка, поэтому все вполне законно.
— Само собой, я волновалась лишь об этом. Если вы… Господи, Рул, смотри, куда едешь!
— Вижу, — сказал он, обогнав автоцистерну, которая беспокоила Лили. Может, он действительно слишком подрезал ее, но «датсун» в соседнем ряду не оставлял ему выбора.
Лили тихонько ругнулась. Рул взглянул на нее, и него пропало желание гнать дальше.
— Поедем медленней. Вы побледнели.
— При скорости девяносто миль в час и выше я становлюсь европейкой. Не обращайте внимания.
Он коротко рассмеялся и снова быстро взглянул на нее. Лили чуть хмурилась, переваривая в уме услышанное.
— Если пройдет законопроект о гражданстве биотипов, все ваши Вызовы и схватки будут запрещены законом, — заключила она.
— Отец считает, что это коснется только боев со смертельным исходом. А о тех, где будут получены только ранения, сообщаться не будет.
— А вы сами? Что вы думаете по этому поводу?
— Лу Нунцию не положено иметь личное мнение. Иначе получится что-то вроде того, как генерал армии публично одобряет или осуждает политику главнокомандующего.
— С отцом вы тоже не можете поделиться своим мнением?
— С отцом — могу. С Ро — нет.
— Весьма хитро, когда это одно и то же лицо.
— Он ставит меня в известность, к кому я обращаюсь. — Они приближались к черте города, машин стало много, и ехать быстро уже не представлялось возможным. Но Рул старался изо всех сил. — Будем на месте через пятнадцать-двадцать минут.
— Хорошо. Что вы думаете о выдвинутой вашим отцом теории о заговоре? Похоже на то, что он считает поддержку законопроекта ноколаями настолько жизненно важной, что кто-то может его убить, дабы помешать продвижению закона.
— Вряд ли другие кланы станут поддерживать законопроект без нас.
— Такого политического влияния у других кланов нет.
— Не все лупи столь откровенны насчет своей сущности, как я.
Брови Лили взметнулись вверх.
— Вы хотите сказать, что среди вас есть высокопоставленные персоны? Граждане с эдаким меховым секретом?
Он улыбнулся.
— Тема с тайной уже стара как мир, — заметила Лили. — Значит, вы считаете, что, если вы с отцом не будете в деле, это повлияет на то, как пойдут дела в Вашингтоне?
— Они заинтересованы не просто в моей смерти, верно? Они хотят, чтобы меня арестовали, посадили в тюрьму. Разве поддержит общественность законопроект, делающий нас полноправными гражданами, если… ах… образцовый представитель лупи окажется убийцей?
— К сожалению, граждане то и дело убивают друг друга. Но я поняла, что вы имеете в виду.
Лили замолчала, и он тоже. Все внимание поглощала дорога. Но даже при таком движении он не мог всецело сконцентрироваться на вождении.
Она назвала его Рулом.
Такой пустяк — всего лишь имя. Но раньше она никогда не называла его так. Значит он ей небезразличен. По телу Рула разлилось тепло. А еще она поделилась с ним размышлениями на тему расследования. Обсуждала возможности.
Например, что если в деле замешан нечестный полицейский, которого она знает, вместе с которым работает, которому верит. Он мог за деньги или во имя каких-то извращенных идеалов продать закон, который защищает Лили, чем превратил убийство в правое для себя дело. Тепло растаяло.
Нечестный полицейский может подкинуть одно вещественное доказательство и спрятать другое. Мысль не из приятных, учитывая то, что кому-то очень нужно, чтобы подозрение пало на него. Но если один коп роет ему яму, другой — на его стороне. По крайней мере, Мысленно поправился Рул, на стороне закона.