Наверное с полчаса я малодушно валялся в кровати лицом в подушку, выключив мысли и всем существом погрузившись в блаженный покой, который дают воздушность подушки и мягкие складки одеяла. На это время казалось, что я не взрослый мужчина, а юный только-только подросший Ворон, у которого из задач только традиционная тренировка. В том возрасте меня занимало только как бы улететь подальше, да изведать побольше. Ну и девушки.
До того, как обретешь свою пару, можно летать с кем угодно... В роду смотрят на это сквозь пальцы, позволяя молодым вдоволь нагуляться. Так и меня, строго говоря, интересовали все особи женского пола. Скажи кто тогда взять троих на выбор... Ха! Только перья бы просвистели, я бы уже был готов. На благо рода? Давайте шестерых! Какой еще предел мечтаний у юнца? «Верный солдат рода». Я таким был... Видно, что-то пошло не так.
Несколько лет как что-то не так. Постепенно я начал... не сомневаться, но более критично, с меньшим воодушевлением относиться к приказам. Стал сильнее?
Приказам...
Окончательно вспомнив вчерашнее, на секунду испугался. Они приказали мне? Я согласен оплодотворять других?!
Всё, дрема окончательно сошла.
Напрягшись, проанализировал свои текущие установки.
«Допускаю ли я возможность совокупления не с женой? Признаю ли, что обязан совершить эту жертву на благо рода? Считаю ли я приказ несложным или потенциально приятным? Готов ли я сказать „да“ на возможность рождения детей от других женщин?»
Я размышлял холодно.
Нет. Приказ не простой, напротив, крайне сложный и малоприятный. Мне категорически не нравится мысль даже о «законной» измене, я не хочу этого, тем более таким образом. Обязан ли я совершить эту жертву для возрождения рода? Тут допускаю. Мои решения имели последствия и повлекли за собой смерти. Что касается детей... Зачать воронят от чужих, растить их где-то отдельно или принимать в семью вместе с теми женщинами...?! Ополоумели?! Одного осознания достаточно, чтобы искры из глаз полетели. Мне потребовалось несколько минут, чтобы успокоить взвившийся из нутра гнев.
Спокойно.
...все это мне не подходит. Неприемлемо.
Значит, устоял. Зна...
Плач?!
Рывком вскочил, ясно слыша снизу женский плач. Катя?!
Перепрыгнув через кровать, чуть не вырвал дверь с петель и за мгновение слетел с лестницы, двигаясь на звук со всей скоростью, на которую способен. Стоя съежившись у кухонного стола жена навзрыд плакала, закрыв лицо руками.
— Что случилось?!
Быстрый осмотр: повреждений нет, крови нет, посторонних нет. На столе следы готовки, испачканная кастрюля. Вилка, нож, тарелка. Порезалась?
— Катя, говори!
Она шмыгала носом и ничего не могла сказать. В ее голове царил такой хаос, что я ничего не понял. Что-то связанное с едой. Что-то трагическое. Горе, ужас, страх, безысходность.
Опять осмотр. Кисти рук — целы. Ступни ног в мягких туфлях. Вышитый домашний халат — порезов не вижу.
— Яр, я... Ты так устал вчера... Я хотела тебя порадовать... — с трудом произнесла она.
— Так, — кивнул, придерживая жену за подбородок, который она все пыталась опустить. Хочу видеть лицо.
Щеки мокрые, глаза несчастные, губы дрожат. Я готов убивать. Кого?
— ...хотела порадовать и решила приготовить тебе оладушки, — всхлипнула. Реснички слиплись от слез, намокли.
— Дальше, — нетерпеливо кивнул, сдерживая желание прикрикнуть.
«Говори!!!»
— А потом я не удержалась и все съела! Не смогла остановиться! Я ужасная, ужасная жена! — отчаянно сообщила Катя и окончательно расплакалась.
Начало проясняться.
Щемящая тоска странно смешалась с нежностью, а тяжесть в груди — с облегчением.
Ах, птенчик-птенчик... Сейчас я сам расплачусь.
Выдохнул.
— Ты прекрасная жена. Ты меня очень порадовала, — серьезно произнес, привлекая к груди безутешно рыдающее создание. Круглый живот упирается в меня, и я поглаживаю его тоже.