«Думаю, мы пропустим погрузочную площадку», — усмехается Бледсоу.
«Думаю, мистер Брид вчера вечером насмотрелся».
По другую сторону погрузочной площадки находятся загоны для скота и восточный забор. За ними — предгорья и смотровая площадка Мирасоля. Между загонами и забором — ещё один гравийный двор. Пространство пустует.
«Скот привозят на грузовиках, — объясняет Бледсоу. — Они подъезжают к этим воротам, и скот выпускают в загоны. Он спускается по желобу с нескользящей поверхностью. Мы относимся к этим животным с нежной любовью и заботой, поверьте мне. Не хотим синяков. Не хотим, чтобы мясо пропадало».
Бледсоу ведёт нас к зданию фабрики, показывает особенности загонов. Над желобами подвешены водопроводные трубы. Их используют для мытья и дезинфекции животных перед убоем.
«Животные попадают через желоб в наше отделение для иммобилизации, — говорит Бледсоу. — Здесь мы их оглушаем».
Он открывает дверь, и мы входим в здание. Рабочие в белых халатах и касках узнают его. Стараясь не попадаться ему на глаза, они продолжают свою работу.
Рядом со скотопрогонами стоит светловолосый ковбой, которого я встретил сегодня утром. Он в той же одежде, но на шее у него повязан красный платок. Должно быть, у него сильный синяк.
Интересно, разговаривает ли он.
«Фрэнк, — приветствует его Бледсоу. — Рад тебя видеть. Это Фрэнк, моя правая рука».
Фрэнк жмёт нам руки, оставляя меня напоследок. Я готовлюсь к сокрушительному хвату, но его рукопожатие сухое и крепкое.
Глаза у него злобные.
«Расскажите нашим друзьям об этом удивительном процессе», — говорит Бледсоу.
«Да, сэр».
Фрэнк ведёт нас к приподнятой деревянной платформе. «Хотите увидеть, поднимитесь сюда».
Мы поднимаемся по ступенькам и выстраиваемся у перил, сделанных из двухдюймовой свинцовой трубы.
Мои мысли лихорадочно разбегаются.
Бледсоу и Фрэнк знали, что Мирасоль задавала вопросы. Вероятно, их сдал кто-то из латиноамериканцев, к которым она подошла. Сегодня утром Фрэнк меня не узнал. Теперь он…
Да, и они знают, что мы с Мирасоль связаны. Мы оба в опасности.
«Скот проходит по одному», — говорит Фрэнк.
«Там есть удерживающее устройство».
Двое мужчин стоят по обе стороны узкого загона в конце желоба. На одном конце установлено устройство из прутьев и рычагов. Корова просовывает голову в загон, и один из мужчин тянет за ручку. Удерживающий механизм замыкается на шее коровы, крепко удерживая её.
«Животное обездвижено. Мы не теряем времени…
смотреть."
Второй мужчина тянется к чему-то, похожему на гвоздезабивной пистолет. Прижимает его ко лбу животного и стреляет. Животное падает.
«Вот это оглушающее устройство, — протягивает Фрэнк. — Видишь, эта пушка разрушает мозг быка».
Фрэнк поворачивается и ведёт нас вниз по лестнице на другой стороне платформы. «Всё в порядке, мистер Бледсоу?»
«Можешь идти, Фрэнк», — улыбается Бледсоу. «Дальше я сам всё сделаю».
Я уверен, что так и будет.
Я смотрю, как уходит Фрэнк. Бледсоу мог бы сам справиться с этой демонстрацией. Он хотел, чтобы Фрэнк опознал меня. Конечно, приятель Фрэнка сейчас проходит реконструктивную операцию.
Бледсоу поворачивается к Штейну. «Надеюсь, вы не брезгливы, мисс», — говорит он. «Обещаю вам, с этого момента эти животные не будут чувствовать боли».
Мы в помещении, и Штейн не сняла солнцезащитные очки. Если Бледсоу и нервничает, то виду не подаёт.
Мужчины длинными ножами наносят скоту удары в грудь, чтобы перерезать артерии, идущие от сердца. «Оглушение разрушает мозг животного, — объясняет Бледсоу. — Этот процесс убивает животное».
Процесс забоя скота интересен, но я узнал не об этом. «Вы сказали, что это совершенно новое предприятие».
«Это часть первоначального завода, — объясняет Бледсоу. — Мы расширили производственные линии в сторону задней части здания. Удвоили производительность».
«Как можно удвоить производительность обработки?» — спрашивает Штейн.
«Мы добавили вторую потрясающую линию. Сейчас покажу».
В огромном цехе доминируют конвейерные ленты и мясницкие крюки. Мы наблюдаем, как туши свежевают, потрошат и распиливают пополам. Позвоночники удаляются в соответствии с правилами борьбы с коровьим бешенством. Невозможно скрыться от тошнотворно-сладкого запаха крови.
Мы продвигаемся вглубь завода. Мы уже совсем близко к Рио-Гранде. Мы находимся в большом помещении, где двое мужчин в синих комбинезонах маркируют туши.