Из машины выходит офицер и жестом приказывает гражданским водителям съехать с дороги. Затем он поворачивается к полицейским и кричит на них.
“Dejen sus armas! Ahora!”
Полицейский на М240 поворачивает пулемёт, чтобы навести его на армию. Дергает рукоятку перезарядки.
Солдаты открывают огонь из всего оружия. Пятьдесят калибров простреливают пикапы от края до края. Полицейского с пулемётом разрезает пополам, сбрасывая с грузовика. Крупнокалиберные пули прошивают полицейских. В упор нет защиты от полудюймовых бронебойных боеприпасов. Попав под шквал огня, полицейские танцуют, как марионетки. Их тела ударяются о машины, прежде чем они падают на землю.
Инстинкт берёт верх. Оставив мотор включенным, я выхожу из машины. «Пошли».
Лавируя между машинами, Мирасоль следует за мной через дорогу. Не дожидаясь её, я направляюсь к островку безопасности в центре перекрёстка. На блокпосту военные досматривают полицейских и их изрешечённые пулями машины.
Трескаться.
Солдат стреляет в раненого полицейского.
Я достаю «Беретту» из-под рубашки. Подхожу к белой «Импале» сзади.
Двое солдат сидят в темноте, наблюдая за бойней.
Один из них прижимает к уху портативную рацию.
С блокпоста раздаются новые выстрелы. Армия не заинтересована в захвате пленных.
Я иду прямо к водительскому окну. Оно опущено из-за жары. Подношу «Беретту» к уху водителя и вышибаю ему мозги. Пассажир поворачивается, держа рацию в руке. Дважды стреляю ему в лицо. Водитель сползает набок. Второй раз стреляю ему под челюсть. Пуля сносит макушку черепа, он падает на колени пассажира.
С блокпоста раздаются новые выстрелы. Убивая раненых, армия развлекается.
Я распахиваю водительскую дверь и вытаскиваю тело из машины. Прижимаю его к стене ресторана. Обхожу машину и иду к пассажирскому сидению. Большая часть мозгов пассажира приземлилась на бетонную поверхность кухонного островка. Мирасоль появляется как раз вовремя, чтобы увидеть, как я протаскиваю пассажира по передней части и кладу рядом с его приятелем. Я срываю с них рубашки и возвращаюсь к машине.
Радио, лежащее на пассажирском сиденье, потрескивает.
Кто-то на другом конце сети кричит по-испански. Я снимаю трубку. Она выглядит довольно простой в управлении. Убедившись, что рация не находится в режиме передачи, я передаю её Мирасолю. «Послушай, что они говорят, и переведи мне».
«Они паникуют. Они хотят, чтобы Мануэль и Хавьер ответили».
Я сажусь в машину, захлопываю дверцу и тянусь к ней. Смахиваю с пассажирского сиденья кусочки скальпа и мозга. Беру одну из рубашек и вытираю кровь с обивки. Аккуратно складываю вторую и кладу на сиденье. Сэр Уолтер Рэли расстилает плащ перед королевой. «Садись», — говорю я. «Постарайся не испачкаться кровью».
Мирасоль садится в машину и закрывает дверь. Я протягиваю ей окровавленную рубашку. «Постарайся как можно лучше починить дверь», — говорю я ей. «Выбрось её, когда закончишь».
Я завожу двигатель. Разворачиваюсь, проезжаю мимо заправки и сворачиваю на полосу движения на восток.
Из радио не утихает поток испанской речи. Мирасоль прислушивается, пытаясь различить голоса. «Говорят, полиция бежит».
«Какие именно? Там нет ни одной живой полиции».
«Полиция охраняет остальные мосты. Они отказываются выставлять контрольно-пропускные пункты».
Я резко уезжаю с перекрёстка. Мы едем со скоростью шестьдесят миль в час по пустой полосе. Длинная очередь машин, ожидающих моста, растянулась на две мили.
«Картель отзывает своих людей», — говорит Мирасоль. «На Мосте Америки, Пасео-дель-Норте».
«Мы едем не туда. Где мне выйти? Мне нужно на Пасео-дель-Норте».
«Ещё полмили. Поверните направо».
Я поворачиваю. «Что там случилось?»
Мирасоль включает рацию, в которой всё ещё потрескивают голоса, говорящие по-испански. «Когда мы сбежали из Ла-Куэвы, картель вызвал полицию и дал нам описание. Они расставили контрольно-пропускные пункты. Они планировали убить нас, когда мы попытаемся пересечь границу».
«А как же армия?»
«Не знаю. Президент направил армию для борьбы с насилием и преступностью в Хуаресе. Возможно, они…
нанятый конкурирующим картелем».
Я смотрю на Мирасоль с недоверием.
«Никогда не знаешь», — говорит Мирасоль. «Избегайте армейских патрулей, потому что они заставляют людей исчезать. Возможно, их жертвы — плохие парни, а возможно, и нет. Они задерживали полицейских и женщин-полицейских. Есть истории об изнасилованиях женщин-полицейских. Об этом никогда не пишут, о них никогда не сообщают. В Мексике репортёров регулярно казнят.