Широкая лестница и вестибюль отделяли столовую от гостиной. Перила были толстыми и роскошными. Они изящно изгибались, поднимаясь на второй этаж. Мебель и книжные полки в гостиной выглядели дорогими. У одной стены стоял оружейный шкаф с несколькими длинными винтовками, выставленными в ряд. Через их спусковые скобы была протянута толстая цепь, запертая на висячий замок.
Мирасоль мысленно отметила наличие оружия.
Чистый человек прошептал ей на ухо: «Я видел, как ты подумала о чём-то глупом. Выкинь это из головы, малышка. Папаша может любить тебя как дочь. Он может наказать тебя так, как ты и представить себе не можешь».
Лицо Мирасоль залилось жаром.
Второй этаж был просторным, стены были отделаны изысканными панелями. Мирасоль удивилась, увидев лестницу, ведущую на третий этаж. Кармен гордилась домом. «Папины комнаты над нами», — объяснила она. «Второй этаж для таких девочек, как ты».
«Есть ли еще такие, как я?» — осмелилась спросить Мирасоль.
Кармен и уборщик обменялись взглядами. «Время от времени, конечно, может быть», — сказала Кармен. «Увидишь».
Мирасоль провели в спальню в конце коридора.
Номер оказался на удивление удобным. Двуспальная кровать, туалет в номере и комод. Кровать и комод были из того же дорогого дерева, что и остальная мебель. В номере был шкаф. Чистюля поставил рядом её маленький чемоданчик.
Окно привлекло внимание Мирасоль. Оно было большим, и через него она могла видеть весь мир. Конечно же, оно было закрыто, чтобы работала центральная система кондиционирования дома.
Открывшийся вид поразил Мирасоль. Она была рада столь многому, но то, что она увидела, её угнетало.
Мирасол держали в плену на ранчо. Большое ранчо посреди пустыни Чиуауа. Километры креозота и юкки. Сарай, загон для скота, лошади. Хозяйственные постройки, служившие амбарами, мастерскими и гаражами.
Температура на улице колебалась от ста до ста двадцати градусов. В пустыне она не прожила бы и дня.
Выхода не было.
История Мирасоля развивалась в неожиданном направлении. Я ожидала рассказа об эксплуатации и разврате в грязных борделях Хуареса. Путешествие через горы и границу. Возможно, ночные прогулки по узким туннелям. Выбираюсь из ливневой канализации Эль-Пасо, чтобы быть проданным в сексуальное рабство.
Ничего этого не произошло.
За исключением эксплуатации и разврата.
«Каким был Папи?» — спрашиваю я.
«Папи был дьяволом».
В тот вечер к ней пришёл ПАПИ. Шестидесятилетний, подтянутый, мужественный. Светлокожий, метис с седыми волосами и аристократическими чертами лица.
Он пришёл в своём роскошном наряде. Тёмно-коричневые джинсы, кремовая рубашка, галстук-боло с золотой застёжкой в форме змеи.
«Помни, чему я тебя учил, — наставлял её чистюля. — Стремись угодить, и всё будет хорошо. Если ты их рассердишь, они будут жестоки».
«Я постараюсь», — пообещала Мирасоль.
«Я знаю, что ты так и сделаешь», — чистый мужчина погладил волосы Мирасоль.
«Ты был моим лучшим учеником».
Затем он исчез. Мирасоль услышала рёв двигателя самолёта. Она подняла глаза и увидела, как двухмоторная «Сессна» взлетает с грунтовой взлётно-посадочной полосы.
Папи был добр и внимателен. Он снял наручники с Мирасоль. Положил их на комод, сел рядом с ней на кровать. Он взял её руки в свои и погладил запястья. Никаких следов. Чистый мужчина постарался не затягивать браслеты слишком туго.
«Ты очень хорошенькая, моя малышка», — проворковал старик.
«Пойдем, покажи себя Папи».
Мирасоль уже планировала побег. Ей нужны были ключи от оружейного шкафа. Ей нужны были ключи от машины. Ей нужна была карта. Ей нужно было доверие Папи.
Мирасоль сняла смену.
OceanofPDF.com
36
OceanofPDF.com
LAZY K, 03:40 ЧЕТВЕРГ
Я выкручиваю руль и съезжаю с шоссе на подъездную дорогу к «Ленивому К». Включаю фары и мчусь к ранчо. Беру телефон, набираю номер Штейна.
Меня снова перенаправляют на голосовую почту.
«Время идёт, Штейн. Позвони мне».
Мы подъезжаем к ранчо. Криминалисты давно закончили работу, но повсюду до сих пор натянута липкая лента, ограждающая место преступления. Я не обращаю на неё внимания и паркуюсь перед гаражом.
Номер телефона. Гильза. Место убийства.
Я предоставил Штейну больше веских доказательств, чем они когда-либо здесь найдут.
Я выхожу из машины, маню Мирасоль. «Заходи», — говорю я.
В доме на ранчо темно. Я веду её в гостиную. Мирасоль тянется к выключателю, но я её останавливаю.
«Нет. Мы не хотим портить наше ночное зрение».
Мы перешагиваем через белые контуры, где упали Мэри и Донни. Мирасоль сидит на диване.
Я достаю телефон и звоню Гаррику. Он должен быть в постели, я удивлен, что он не спит. Это одна из тех ночей.