— Неужели?
Было видно, что Мануэль немного скучал, и Джули замолчала. «Каким образом — ради всего святого — я в состоянии его развлечь?» — подумала она сердито. И зачем только он пригласил ее? Ведь в конце концов это весьма дорогое удовольствие провести с ней целый вечер только ради удовлетворения своего самолюбия! В другую причину трудно поверить.
В помещении никого не было, кроме двух мужчин в дальнем конце бара, которые забавлялись, бросая дротики в цель. Для регулярных посетителей бара было еще очень рано. Автомашины на площадке принадлежали клиентам, заехавшим просто поужинать.
Сидевший напротив Мануэль встал и пересел на скамейку рядом с Джули.
— Послушайте, — сказал он. — Что случилось? Почему вы такая задумчивая? Вам скучно?
Его близость смутила Джули.
— Ни… Нисколько, — запротестовала она, запинаясь. — Меня немного заворожил вид пламени, только и всего.
— И вы немного напуганы, — пробормотал Мануэль, с иронией посмотрев на Джули. — В чем причина?
— С какой стати мне быть напуганной? — парировала Джули, пожимая плечами.
Мануэль поднял черные брови. Джули заметила, что у него ресницы длиннее и гуще, чем даже у нее.
— Вы думаете, как мне кажется, что я намереваюсь установить с вами интимные отношения, — ответил Мануэль ласково. — Не бойтесь, я этого делать не собираюсь.
Джули, которая чувствовала, как мелодичная, размеренная речь Мануэля постоянно очаровывает ее, при этих словах вся напряглась, выпрямилась, быстро поднесла к губам бокал и сделала глоток. Затем, поспешно опустив бокал на стол, она, с трудом переводя дыхание, еле произнесла:
— Боже мой, что это такое?
— Коктейль. По моему собственному специальному рецепту. Не понравилось?
— Да ведь это настоящая «огненная вода»! — вскричала Джули возмущенно.
— Чрезвычайно подходящее питье… для человека, наполовину индейца, — тихо заметил Мануэль внезапно холодным тоном и взглянул на Джули потемневшими глазами. Извините меня на минутку. Узнаю, готов ли наш стол.
Джули удивленно смотрела ему вслед. Что такого особенного она сказала? Она не имела ни малейшего представления о его происхождении и, кроме того, какое это имело значение? Джули в недоумении пожала плечами.
Ну что же, по крайней мере, она теперь знала, как его при необходимости охладить. Вместе с тем в душе творилось что-то странное, будто хотелось плакать.
Когда же Мануэль вернулся, он вновь был так же любезен, как и прежде, и Джули уже подумала, не померещился ли тот гнев в его голосе.
Как он и обещал, ужин оказался великолепным, и Джули, любившая вкусно поесть и вдруг почувствовавшая сильный голод, кушала с большим аппетитом. К каждому блюду подавали различные вина, а трапезу завершил бокал подогретого бренди с небольшой дозой этой самой огненной жидкости и кофе. Теперь почти все столики в ресторане были заняты, и Джули заметила, как Мануэль умело избегает прямых контактов с людьми, которые могли бы его узнать.
Когда с ужином было покончено, и они курили, наслаждаясь кофе, Джули сказала:
— Большое вам спасибо. Сегодняшний вечер доставил мне огромное удовольствие.
— Прекрасно. Мне тоже, причем совсем неожиданно.
— Почему же неожиданно?
— Я был наполовину уверен, что вы принадлежите к тем созданиям, которые копаются и ковыряют в каждой поставленной перед ними тарелке и постоянно тревожатся о своей фигуре. Разве это не типичное явление?
— Ну что же, пока я свободно от подобных забот, — улыбнулась Джули. — Могу есть все, что пожелаю. А мисс Арривера копает и ковыряет?
Сперва лицо Мануэля потемнело, потом он, пожав плечами, ответил:
— Долорес обязана следить за своим весом по необходимости. Танцовщицы должны быть в этом отношении очень осторожными.
Джули кивнула, и он продолжал:
— Почему вы обсуждали меня… или, вернее, Долорес со своими коллегами на работе? Разве вы принадлежите к тем девушкам, которые рассказывают своим подружкам обо всех своих похождениях? И не станете ли вы потчевать их историей нынешнего вечера, преувеличивая, конечно, чтобы сильнее поразить воображение?
Джули покраснела.
— Мне не следовало вообще об этом упоминать, — произнесла она, внезапно почувствовав себя очень незначительной. Если бы могла, Джули постаралась бы объяснить причины, толкнувшие ее на подобный поступок; ведь говоря о нем тогда, она надеялась таким образом смягчить сильную душевную боль, которую почувствовала, узнав о его связи с Долорес Арриверой.
Мануэль внимательно посмотрел на Джули и затем проговорил: