Тори не ответила, дрожа всем телом. Лед обжигал ее чувствительную кожу, делал ее сосок острым, жестким. Прикосновения его были невыносимы - до жалкого, жалобного стона. Крис водил и водил им, покуда кожа не онемела от холода, и его жадный укус был внезапен и незаметен, ровно до тех пор, пока кровь не отогрела грудь Тори, и боль не растеклась вместе с нею по телу. Тори зарычала, извиваясь, чувствуя, как зубы Криса прихватывают ее грудь снова, снова и снова, безжалостно, нарочно множа острые ощущения - и девушка ощутила себя абсолютно беспомощной и беззащитной перед властью мужчины.
Боль кипятком растекалась по коже извивающейся девушки, Тори рвалась и металась, стараясь вывернуться из-под болезненных поцелуев Криса, разукрашивающих ее кожу алыми цветами и превращая ее сосок в ярко-алый, цвета крови, - и замирала, жалобно поскуливая, чувствуя, как Крис жестко зажимает ее сосок меж зубами, не позволяя ей даже шелохнуться.
- Достаточно, достаточно, достаточно! - закричала Тори, ощущая, как ее грудь горит огнем и укусы наполняются пульсирующей ломающей тяжестью. - Все!
Но Крис не отпускал ее, и она, охая, дрожа всем телом, сообразила, что нужно совсем не это слово.
Золото.
И он тотчас отпустит, развяжет руки, и все прекратится… Но она не произнесла этого слова, терпя и дрожа как натянутая струна.
Кубик льда под ее оглушительные визги скользнул по ее извивающемуся животу, обвел пупочную впадинку и обжигающим холодом жестко скользнул между ног, по закрытому лону, меж губ, безжалостно погрузившись в самую влажную дырочку. Ощущение было такой остроты, что Тори на миг позабыла о боли от укусов и закричала, извиваясь, чувствуя, как горячая ладонь Криса прижимает лед к ее лону, жестко удерживая женщину меж ног ладонью.
- Пожалуйста…
Тори казалось, что холод в таком чувствительном, нежном месте ломающей болью пронзает ее нервы, и она готова сделать что угодно, лишь бы вытряхнуть из себя стылый кусочек.
- Лежи смирно и раскрой рот, - жестко велит Крис, и Тори замирает, дрожа всем телом, как раненое животное, раскрыв постанывающий рот и изнывая от обжигающего холода, который Крис удерживает в ней кончиками пальцев.
- Неподвижно.
Это почти невозможно, Тори готова плакать, рыдания уже рвутся из ее горла, но она усилием воли сдерживает трясущиеся бедра, и за это послушание вознаграждена. Крис вынимает из ее замерзшего тела кубик льда и целует ее губы, проникая языком в ее рот, а затем пальцами, глубоко, едва не до самого горла, и Тори стонет, чувствуя, как мука стремительно сменяется невероятным облегчением. Девушка течет, намокает оттого, как возбужден ее рот, как чувствительны ласки, и как ей хочется, чтобы в ее рту было что-то другое, гладящее ее язык, ее горящие губы, погружающееся в ее горло. Она постанывает, покорно посасывая пальцы Криса, томно извивается, блаженствуя и чувствуя, как напрягается, возбуждаясь, он.
После обжигающего холода прикосновения к ее телу остры как никогда. Влажные пальцы Криса от ее задыхающегося рта прочерчивают полосу меж ее грудями, по животу и ныряют меж разведенных ног. Он касается распухших, налитых кровью губ, ставших невероятно чувствительными, раздвигает мягкие горячие складки, и Тори жалко скулит, чувствуя, как он зажимает клитор и осторожно поглаживает его, катает меж пальцами, то касается его осторожно, то прижимает плотно, делая ощущения девушки интенсивными.
Она стонет и бьется под его рукой, и вопит, стараясь освободить руки, когда в ее лоно, припухшее от холода, чувствительное, грубо входит три пальца, растягивая нежные ткани до предела, на грани боли. Она рычит, захлебываясь стонами и рыданиями, стараясь высвободить руки и ноги, но ничего не выходит. А жесткие пальцы Криса находят в ее теле пульсирующую жаром точку и принимаются массировать ее так настойчиво и сильно, что Тори воет, огрызается, как попавшая в западню волчица, стараясь свести вместе ноги. Живот ее полно наливается пульсирующей тяжестью, девушка виляет бедрами и движется вместе с рукой Криса, терзающей ее, вопя от невозможности поменять положение своего тела. Стоит ей лишь подтянуть колени к груди, и наслаждение обрушится на нее безумием, но это невозможно. И Тори кричит и кричит в отчаянии, не в силах поймать ускользающее удовольствие.
- Пожалуйста, пожалуйста! - молит она, захлебываясь плачем, и голос Криса, бесстрастный и спокойный, спрашивает:
- Пожалуйста что?
- Пожалуйста, позволь мне кончить!
Этот крик вырывается из ее груди, когда все ее тело ломает судорога, сладкая, предоргазменная, но наслаждение затихает, не пролившись, и Тори скулит, чувствуя, как его руки покидают ее неудовлетворенное тело.