Несмотря на всю свою неопытность в любовных делах, Камилл прекрасно понимал, что причиной раздражения маркизы было не горе, причиняемое ей увлечениями мужа; он ясно видел, что маркиза вне себя от гнева и от желания сделать мужу публичный скандал, и потому он удержал ее.
— Приди в себя, — сказал он, — если хочешь, мы опустимся в зал? Но, вступая с ним в борьбу, ты должна вполне владеть собой.
— Ты прав, Камилл, — прохрипела маркиза. — Сведи меня в зал; мы уничтожим их всех! Вот блаженная ночь! Я встану лицом к лицу с мужем и буду свободна!
Она немного отодвинула занавеску, чтобы лучше разглядеть, с какой стороны произвести нападение на присутствующих.
В ту минуту, когда ее сверкающие взоры устремились на эту танцующую и кружащуюся толпу, в зале внезапно произошло замешательство. Танцующие вдруг остановились, а затем рассыпались в разные стороны.
Камилл и маркиза увидели женщину, которая конвульсивным движением бросилась в сторону толпы. Она сбросила маску, и все увидели ее мертвенно-бледное лицо. Ее взоры неопределенно блуждали по сторонам, грудь высоко поднималась, как будто ей не доставало воздуха, она закричала громким, полным невыразимой скорби голосом:
— Марион, мое дитя, где ты? Я спасу тебя!
Присутствующие были так поражены, что сначала никто из них не осмелился подойти к странной посетительнице. Маркиз де Бренвилье, стоявший к ней ближе остальных, первый пришел в себя и произнес вежливым, но решительным тоном:
— Будьте так добры, сообщить нам, кто именно ввел Вас в это общество, которое…
— Состоит из негодяев и повес! — закричала женщина. — Кто ввел меня сюда? Подойдите поближе, я скажу Вам. Меня ввел сюда черт, да, черт! На это у него хватило доброты. Но куда Вы дели мое дитя, которое Вы соблазнили и которое позорите своими попойками? Отдайте мне ее!
Нарушительница спокойствия дикими прыжками заметалась по зале, расталкивая присутствующих, расшвыривая кресла и ища по всем углам. Все дамы разбежались, стараясь спрятаться от нее.
— Эта женщина безумна! — воскликнул Шатильон. — Кто пустил ее сюда? Где Лавьенн? Эй, Вы! Вышвырните ее отсюда!
— Вышвырнуть меня! — крикнула женщина. — Я сама уйду, охотно уйду из этого вертепа разврата; но куда Вы дели мое дитя? Ты, великий грешник с рукой на перевязи, — обратилась она к Бренвилье, — приведи ее! Я хочу видеть, как будет танцевать мое дитя. О, где же Марион? Помогите мне отыскать ее, и я стану замаливать ваши грехи, когда вы будете кипеть в адской смоле!
Все поняли, что имеют дело с безумной. Мужчины по-видимому сговорились: они быстро подошли к ней, и четверо или пятеро из них схватили ее на руки, чтобы вынести из зала.
— Ради самого Бога! — закричал Лавьенн, — не употребляйте насилия! Иначе мы все пропали! Сумасшедшая переполошит всю улицу, если вы выпустите ее из дома. Необходимо прибегнуть к более мягким средствам.
Безумная вырвалась из рук державших ее мужчин и теперь сидела, съежившись в кресле и громким голосом считая присутствующих:
— Один, два, три, все мучители, черти, воры!
— Но как она сюда попала? — спросил Рие. — Вы недостаточно внимательно сторожили, Лавьенн.
— Я ничего не понимаю. Вероятно она прошла с маскированными дамами. Ее дочь, без сомнения, против ее воли посещает это общество.
— Но кто ее дочь? — спросил Бренвилье.
— Марион! — завыла безумная, снова бросаясь в толпу гостей.
— Сиди смирно, сумасшедшая! — загремел на нее Лавьенн, — а то мы тебя свяжем! Твоей Марион здесь нет.
Женщина уставилась на него безумным, страшным взглядом, потом бросилась на него, исцарапала ему щеки, растрепала прекрасно причесанные волосы, разорвала кружевные брыжжи и платье. Нападение было настолько сильно и неожиданно, что Лавьенн упал, а безумная, силы которой, казалось, удвоились, вскочила, подняла руки вверх и закричала:
— Я повалила и убила этого дракона, который лежит теперь у порога ада.
Перед глазами присутствующих вся эта сцена пронеслась с быстротой молнии. В эту минуту красивая молодая девушка раздвинула толпу и с криком: “Мама! Мама!” — бросилась в объятия безумной.
Женщина, казалось, не сразу пришла в себя; она ощупала девушку, провела рукой по ее лицу и волосам, потом крепко сжала ее в объятиях, опустила голову и заплакала.