Ниниан захныкал и стал отговаривать Джерваса обедать в отдельном кабинете, но тот угрюмо ответил, что не желает есть в обществе актеров и циркачей.
– Но среди них может оказаться клоун Гримальди!
– Сомневаюсь, – проговорил Джервас, когда они заняли свободный стол. – Актеры не любят рисковать и перед выходом есть или пить лишнее. От этого может пострадать весь спектакль. – Он передал меню своему кузену.
Завидный аппетит Ниниана определил их выбор: пирог с голубями, хлебный пудинг и пирог с вишнями.
– Который час? – спросил он, когда официант унес первое пустое блюдо. – Представление начинается в половине шестого, и нам нельзя опаздывать.
– Мы никуда не опоздаем, но все-таки ешь поскорее.
Джервас лишь недавно, после смерти отца, оказался причисленным к самой верхушке британской аристократии. Новоявленный герцог не брезговал простой пищей, если та была хорошо приготовлена и подана с нужными приправами, а Миддлтон славился хорошей кухней. Наблюдая, как его подопечный расправляется с куском пирога, он понял, что и сам с нетерпением ждет начала спектакля. Наверное, «Рыцарь-призрак» интереснее однообразных споров в Уайт-Клубе. Несколько лет назад имя обеспечило ему членство в клубе его отца, он принял это с благодарностью, но все же не чувствовал себя там как дома. Он не мог решить, стоит ли ему заниматься политикой и в какой мере, но ни игра, ни сплетни его особенно не привлекали.
Когда Ниниан и Джервас заняли места в ложе, нанятой Робертом, балет уже шел полным ходом. Оркестр играл что-то резкое и напыщенное, и танцоры скользили по сцене. Балерина в расшитой блестками пачке сделала изящный пируэт. Ее партнер держал в руках трезубец и постоянно размахивал им, короткая туника обнажала его мускулистые ноги. Когда солисты скрылись за кулисами, на сцене появились танцовщицы из кордебалета. У всех в руках были гребни и зеркальца. Длинные виноградные лозы обвивали их обнаженные плечи, а короткие переплелись с распущенными волосами.
– О чем идет речь в этом спектакле? – спросил Джервас Ниниана, раскрывшего афишу.
– Действие балета происходит в подводном царстве, – откликнулся мальчик. – По-моему, эти девушки изображают русалок, а вокруг на сцене – водоросли. Мужчина с трезубцем – Нептун, а дама – его королева. На самом деле ее зовут мадам Луи. Как ты полагаешь, она француженка?
– Все лучшие танцовщицы – француженки. Или итальянки.
– Любопытно, почему?
Джервас побоялся оставить вопрос без ответа и вздохнул.
– Честное слово, не знаю. Но убежден, что наши актеры способны превзойти всех иностранных.
Оба они не слишком переживали, когда танцы завершились и началась пантомима. Это была юмористическая пьеска с нехитрым сюжетом, и в ней участвовал самый знаменитый лондонский клоун. В одной сцене Джозеф Гримальди крепко ударил по заду старого Панталоне, и зрители расхохотались. Какой-то джентльмен проговорил сквозь смех: «Вот он, наш Джо! Поддай ему еще!»
– Интересно, сколько раз Гримальди вытирает себе лицо каждый вечер? – произнес Ниниан во время очередного перерыва. – Вероятно, этот белый и красный грим нелегко смывать.
Джервас повернулся в кресле.
– Как тебе это нравится, Нин?
Его подопечный пожал плечами и неуверенно отозвался:
– Балет так себе, а вот пантомима забавная. Я хочу, чтобы поскорее началась драма в воде, для этого я сюда и пришел.
Он порывисто схватился за ручку кресла и принялся рассказывать про огромный бассейн с водой, который постановщик соорудил на деревянный сцене. По этому искусственному озеру, сообщил он своему кузену, плавали маленькие лодочки, в нем тонули злодеи, а доблестные рыцари спасали дам.
Чарлз Дибдин, автор почти всех постановок с лирическими песнями, положил в основу «Рыцаря-призрака» известную поэму Вальтера Скотта «Мармион». В результате получилось нечто крайне мелодраматическое, а кульминацией стала сцена в пещере Фингала, со всеми подробностями воспроизведенная изобретательным художником. Сентиментальный финал вызывал содрогания у зрительниц, и когда опускался занавес, платки многих из них бывали залиты слезами.
– Мне очень хотелось бы поглядеть, как они наполняют бассейн, – заметил Ниниан. – Воду накачивают из Нью-Риверс, да будет тебе известно. Как ты думаешь, мы можем пройти за кулисы и посмотреть, что они там делают с водой?
Джервас взглянул на часы.
– Сейчас уже около одиннадцати, Нин, и тебе давно пора ложиться спать.
– Давай останемся, пока они не уберут все со сцены. – Его глаза потемнели, сделавшись черно-синими, и он упрямо выдвинул подбородок. – Я не хочу уходить.
– Перестань дразнить меня, дьяволенок.
– А ты не командуй мной, Джер. Ну скажи – да.
Уверенность уже во второй раз за день покинула Джерваса.
– Ладно, мы ненадолго останемся, если ты не будешь вмешиваться и пойдешь за мной, когда я скажу. И беспрескословно.
Ниниан открыл было рот, собираясь возразить, но после минутного молчания произнес:
– Отлично.
Актеры и рабочие сцены наблюдали, как Джервас и Ниниан двинулись по лабиринту коридоров за сценой. Какой-то встревоженный человек, узнав, что они желают осмотреть бассейн и насосы, предложил позвать из казначейства мистера Харриса или мистера Дибдина. Владельцы театра подсчитывали доходы за вечер.
Джервас ответил, что в этом нет необходимости, и, встретившись с его непреклонным, стальным взором, Ниниан запротестовал.