Дружили всем поселком, ходили друг к другу в гости и привечали детей. Огородами особо никто не занимался. Не для того приехали. Здесь почти как в 19 веке царила расслабленная атмосфера, когда жители, уставшие от каменного и в летнее время опасного на болезни города, перебирались поближе к воде.
Никаких классовых отличий в прошлом в поселке не было. Жили бок о бок, через невысокий штакетник желали доброго утра и одинаково гоняли мальчишек, взобравшихся на старенькую яблоню. Гоняли беззлобно, больше для порядка.
Это позже, здесь выкупались целые деляны, возводились заборы высотой под два метра, а за ними строились особняки. И все они были в коричневых и черных тонах. Такие же мрачные, как и их владельцы с темными, глянцевыми автомобилями. И не было уже прозрачных крыш, вечерних собраний на веранде, чаепития с вареньем и вялого переругивания из-за соседской собаки, которая прорвалась в чей-то палисадник.
Самые строптивые упирались и продавать землю не спешили. И тогда некоторые домики начали гореть. Полыхали в ночи так, что все остальные бунтовщики плакали, молились и чтобы не стать следующей жертвой продавали родные сотки. Да, порой, за приличные деньги, но при этом чувствовали себя изгнанными из рая.
Правда, некоторые уцелели, и сейчас Влад с щемящим чувством ностальгии посматривал на редкие деревянные скворечники. На фоне дорогих коттеджей они были похожи на бедных родственников или приживалок.
– Я совсем забыла тебе сказать, - прервала молчание Катерина, подруливая к воротам. – Вечером заедет отец.
Влад сцепил пальцы. Кожа побелела от напряжения. Глазки камер равнодушно смотрели черными зрачками.
– Забыла или специально не сказала? – спросил он и усмехнулся.
Ворота медленно распахнулись. Чета Юсуповых приветливо повела руками, приглашая проехать на территорию. Влад насильно растянул губы в улыбке.
– Забыла, - с нажимом повторила Катерина. – Ты же знаешь, как я загружена.
Он усмехнулся. Конечно, загружена. Не то, что он. До последнего времени и перспектив-то никаких не светило. Так, рутина, в которой светлым пятном неожиданно явилось его назначение главным тренером женской команды. Как бы он ни противился, надо признать, это ступенька вверх после многолетнего топтания на месте.
– Катрин, дорогая! – щебетала Элла, подруга Катерины.
Она щурилась на вечернее солнце и тянула губы в поцелуе.
– Приветствую, - вторил Ренат, ее муж.
Влад осторожно огляделся. На застекленной веранде общались гости, чуть поодаль из кирпичной пристройки курился дымком внушительный мангал и тандыр, где получались отменные бараньи ребрышки. Уловив ароматный запах, Влад почувствовал, насколько он голоден. Рот наполнился слюной, предвкушая праздничный ужин, и только мысль о встрече с Михаилом Дмитриевичем портила настроение.
Отец Катерины объявился в ее жизни недавно, лет семь назад. Сам нашел дочь, и к удивлению Влада, она согласилась с ним встретиться. После этого ее словно подменили. Вернулась домой счастливая:
– Если бы ты знал, как мне, оказывается, его не хватало…
Влад изумленно смотрел на несгибаемую свою супругу. Откуда эта сентиментальность? Разве можно хотеть общаться с человеком, который бросил тебя еще до рождения?
– Ты хотя бы матери не говори…
– Почему? – серые глаза вспыхнули настороженностью. – Мама меня поймет…
Влад ничего тогда не ответил, только покрутил головой.
Елена Владимировна, мама Катерины, дочь, и правда, поняла. Или сделала вид, что это так. Но сама с Михаилом Дмитриевичем встречаться отказалась.
– Что уж… Столько лет прошло. Ни к чему это.
Больше ни разу об отце Катерину не спросила. И та не досаждала матери. Но в душе тоненько пела радость – с отцом она как будто обрела почву под ногами.
Выяснилось, что Михаил Дмитриевич не последний человек в чиновничьем мире, и Катерина оживилась: наверняка, он сможет поспособствовать карьере Влада.