Упругие струи тропического ливня промочили девушку с головы до ног, платье противно прилипло к телу, мешая передвигаться.
— Чёртова тряпка! А знаешь, что я сделаю с подаренным тобой платьем, Силечка? — проговорила вслух Ева и не без усилия стянула с себя «вторую кожу». — Вот, вот, вот! — топая ногами по Барберри за баснословную сумму, Ева пьяненько рассмеялась.
Со стороны, наверное, это выглядело комично: нетрезвая девушка в микроскопических стрингах пляшет под проливным дождём, воздевая руки к небу и хохоча. Но Еве было плевать — в такую погоду на пляже никого нет, а если и есть — пусть! Пусть смотрят, как она топчет выкинутые им доллары, как и он топчет её самооценку.
Она знала, что завтра протрезвеет и будет снова покорной кошечкой, но сейчас ей хотелось излить до дна всю свою ярость.
— Вот! Вот так! Ну, как тебе это нравится? Получай!
Огромная волна накатила с такой силой, что сбила девушку с ног: Ева упала на мокрый песок и, повинуясь силе стихии, позволила убегающему сгустку бурлящей пены забрать себя в океан.
Солёная вода заливалась в рот, нос, уши — новая волна как смятую пивную банку снова бросила её на берег и тут же потащила обратно в голодную пасть безжалостного посейдона.
Ребра нещадно жгло, кажется, она здорово приложилась об обломки кораллов. А ещё она наглоталась воды и чувствовала, что вот-вот исторгнет съеденные за ужином мидии.
Ба-бах! Новый удар!
Вдруг чьи-то сильные руки обхватили её за талию и, сопротивляясь бушующей стихии, потащили на берег. Ева трепыхалась как пойманная в силки рыба, испытывая настоящий животный ужас. Она здесь совершенно одна, пьяная и голая! Даже если она начнёт орать как резанная, её никто не услышит!
Кто он, чёрт побери, такой?
Мужчина вышел на берег и, закинув девушку на плечо, словно безвольную тряпичную куклу, потащил прочь от океана.
— Отпусти меня! Какого хрена? Слышишь! Отпусти немедленно! — сплёвывая воду, визжала Ева, хаотично колотя кулаками по широкой мужской спине. Глаза щипало от разъедающей соли, и единственное, что она видела, это черный мокрый песок и мелькающие пятки незнакомца.
— Ты совсем, что ли, чокнутая? Утопиться вздумала? — перебивая шум ливня, прокричал незнакомец.
— Ты что — русский? — удивилась, услышав родную речь, на мгновение забыв о страхе. Какое счастье, что это не кто-то из местных озабоченных обезьян!
— Как видишь — да, русский, тебя это удивляет?
— Какого дьявола ты себе позволяешь? Кто ты? Очередная шестёрка Омарова? Так вот, можешь ему передать, пусть катится на все четыре! И отпусти меня уже на землю, кому говорю! — болталась за его спиной Ева.
— Я не знаю, кто такой Омаров, но знаю, что ты пьяная сумасшедшая, решившая свести счёты с жизнью столь нелепым способом. Ты хоть знаешь, как выглядят утопленник после того, как тело выбрасывает на берег? Если выбрасывает, конечно...
— Ты совсем больной? Не собиралась я топиться! Я просто... хотела искупаться!
— В шторм? Тогда ты ещё более чокнутая, — усмехнулся, перехватив её поудобнее.
Океан остался позади, но мужчина и не думал замедлять шаг.
— Куда ты меня тащишь?
— В грот, переждать стихию, — ответил он и, подойдя к расщелине в скале, аккуратно, чтобы не ударить девушку об острые камни, протиснулся внутрь.
Часть 4
В пещере было холодно, но по крайней мере на голову не лилась тонна ледяной воды. Бережно опустив Еву на землю, мужчина случайно (или нет?) коснулся ладонью её обнажённой груди, за что тут же получил ощутимый удар под рёбра.
— Э, полегче, разве так поступают со спасителями? — добродушно пожурил он и снова получил затрещину:
— Предупреждаю: я занималась муай-тай, так что если ты хотя бы просто попробуешь распустить свои грязные лапы и забраться ко мне в трусы…
— Я не занимаюсь сексом с дикими кошками, боюсь заразиться бешенством.
В гроте было темно — хоть глаз коли, Ева до сих пор так и не увидела его лица, но ощущала терпкий аромат любимого Хьюго Босс, и уже за одно это не могла начать его ненавидеть.
Раздалось тихое шуршание и звук открываемой «молнии». Что за... Ева напряглась и уже было собралась метнуться обратно в стену проливного дождя, как пещеру осветил тусклый луч света.
— Иди сюда, только аккуратно — в гроте полно осколков, — проговорил он и положил включенный фонарь на каменный выступ.