Огромный вонючий мужик. Ещё и лохматый шёл по лесу, так же неуклюже, как и у магазина, передвигался вперевалочку. Он кряхтел и ворчал. И у меня тряслась нижняя губа от страха, когда его лапа легла мне на попу.
Ох, не на шашлыки мы так глубоко уходили в лес.
Маньяк скинул меня на землю в ворох старой листвы, прогнившей и плохо пахнущей. У меня закружилась голова, но я смогла рассмотреть дом в лесной глуши. Это был старинный сруб, где брёвна были просто гигантскими. Низкий вход и покосившаяся крыша, заросшая мхами и кустами. Дом терялся в общем пейзаже и прятался в тайге, как часть её.
Я попыталась издать хоть какой-то звук, но леденящий ужас сковал моё горло.
Недалеко от дома, в кустах валялись черепа. Настоящие людские и два коровьих. А рядом гнила человеческая одежда и, судя по побрякушкам, выглядывающим из травы — здесь раздевались девушки.
Неужели вот так оборвётся моя жизнь?
Я в этот момент переосмыслила всё своё жалкое существование. И поняла, что меня трясёт от страха, а не от того, что ужасный мужчина ко мне прикасается. Значит — нет болезней у меня.
И во всём круговороте мыслей была острая жалость, что я не отдалась мифическому оборотню. Так сильно полюбила и не успела ему об этом сказать.
Мужчина был не просто огромным и грузным, он ещё был непропорциональным с достаточно длинными руками и сильно искривлёнными ногами. Кривизну не могли скрыть широкие брюки комбинезона. Его борода и лохмы были каштанового цвета, но в сумраке, что наваливался на мир, была заметна медная рыжина. А маленькие глазки светло-карие смотрели на меня, когда я панически пыталась избавиться от верёвок и отползала назад.
Я сглотнула пересохшим горлом. Взяла себя в руки на мгновение и закричала. Мой крик высокий и отчаянный спугнул птиц где-то рядом.
Мужчина прищурился одним глазом. Лицо скривилось, словно ему больно. Нависший лоб над глазами сморщился, толстые губы в бороде разъехались, показав мне жёлтые зубы. Резкий звук его разозлил.
Я попыталась встать, скользила руками по влажной грязной листве и траве. Меня поймали за ногу, и сколько я не пиналась, было невозможно вырваться из крепких рук. Я билась, кричала, но ударилась плечами об доски крыльца. Меня втащили ещё в более глубокий мрак — жилище маньяка.
Воняло чем-то невыносимо тошнотворным. Я связанными руками цеплялась за двери и косяки, но меня одним движением швырнули на кровать.
Избушка была маленькой и состояла из одной комнаты. Большая кровать, печка с лежанкой. Огромный стол, заляпанный…
Кровью он заляпан!
Поэтому так и воняло в доме. Половицы огромные, нависшие балки чердачных перекрытий. Вся древесина закопчённая. И тусклый свет это всё освещал через мутные стёкла маленьких окошек.
А кровать, как и сам дом, монументальная, засыпанная вонючими одеялами без пододеяльников, подушка перьевая без наволочки, вся в жирных пятнах. Ещё лежала пара шкур, одна, из которых — коровья прямо с хвостом. Хвост свисал к грязному полу облезлой кисточкой.
В горле запершило, я не могла кричать. Сильно ослабла, тихо скуля. Слёзы катились градом и, стекая ручьями с лица, падали на приподнятую белую грудь. Именно на грудь уставился мужик, который расстёгивал комбинезон рядом с кроватью. Он раздевался.
— Пожалуйста, можно с вами поговорить? — простонала я. — Можно же договориться…
Нельзя.
Он снял комбинезон, а там такая туша, что мне стало дурно. На огромном жирном теле завивалась рыжая волосня. Я почувствовала приступ тошноты. Мне не хватало воздуха. Я резко отвернулась от насильника и стала дышать ртом, чтобы не блевануть прямо на этой чудной кроватке, на которой какого говна только не было, осталось мне отметиться. Я вцепилась в верёвку зубами, стала рвать её и перегрызать.
За окном стемнело, и в доме стало совсем зловеще сумрачно. И в этой безысходной чернухе заблестели глаза мужика. Засияли жёлтыми огоньками.
— Дый!!! — закричала я, призывая волка, осознав, что передо мной оборотень.
Чудовище опять зажмурилось. И я стала кричать до хрипа, пока уродец насуплено не полез на кровать ко мне.
Я почему-то вспоминала, как дружки Егора меня раздевали. При этом они рассказывали, что будут со мной делать. В подробностях. Сказали, что я к утру инвалидкой останусь, когда они повеселятся. Так вот толпа Егоровых дружков ничто по сравнению с тем, что заползало на меня.
Оно стояло на четвереньках, а я под ним, перестала дышать.
Зверь неожиданно повернул голову в сторону. Густая борода стала ползти на грудь и руки. Угрюмое лицо перекосилось, и жёлтые зубы стали расти и вытягиваться. Огромные клыки. Итак, большая голова увеличилась в размере и покрылась мехом полностью. Съехали наверх два маленьких круглых ушка.