Я заныла, стала отходить назад, спотыкаясь и чуть не падая, пятилась от пня и зверя на нём. А потом рванула со всех ног по тропе к дороге.
Мне было так страшно, что вдруг появилась мысль — спиной к зверю поворачиваться нельзя. Поэтому обернулась и замерла. Зверь продолжал сидеть на пне, виляя хвостом, и не преследовал меня.
Дрожащей рукой я залезла в карман спортивных штанов и достала телефон. Включила его и направила экран с фотоаппаратом на пень.
А он пуст…
Я посмотрела на пень, а там сидит зверь, но исчезает в технике.
Не поверила своим глазам. Он просто исчезал в объективе!
Я издала жалобный скулящий, глубокий стон полного поражения, ужаса, восторга, и вообще в моей голове и в душе всё смешалось и почему-то вылилось в мысль, что — это шизофрения. Просто радиация и выхлопные газы большого города резко сменил чистейший воздух тайги, и крыша того… поехала.
Я сделала пару кадров пня и побежала сломя голову обратно домой.
А за ужином я ковырялась ложкой в своей тарелке и не подавала признаки жизни.
— Пусть привыкает, что Егор наш родственник. Все совершают ошибки, — Милена меня не любила. Я — младшая, мне все ништяки достались, даже больше, чем её дочери.
Ни о каком Егоре я не думала. Я напрочь его забыла, и мне было плевать приедет он или нет. Не оставшись на семейные посиделки, я ушла в свою комнату на самом верху. Застелила кровать, разделась до трусов и майки и спряталась под одеяло. Смотрела в окно, где на тёмном небе светила полная луна.
Где-то в лесу выл волк.
2
Так я в последнее время не спала. Мне ничего не снилось, и отдых получился полноценным. Меня никто не беспокоил, и я спокойно проспала до десяти часов утра. Быстро оделась и, расчёсывая волосы, спустилась на второй этаж, где был туалет и ванная комната.
Привела себя в порядок, оставила свою щётку в стаканчике вместе с другими щётками. Посмотрела на себя в зеркало. Парням нравлюсь. Я смазливая и грудь у меня приличная, и худоба не болезненная. Только вот я никогда не позволю до себя дотрагиваться людям. Не то чтобы я людей ненавижу, скорее опасаюсь и ничего хорошего от них не жду. До меня даже мать родная старается не дотрагиваться. И правильно, нечего больных трогать.
Людям ко мне прикасаться нельзя, а вот…
Он занял все мои мысли, он меня своими тайнами начал выматывать.
По дому распространялся невероятный аромат чего-то сладкого и манящего. Я спустилась по лестнице в гостиную, там мужчины разбирали старый мотор, и бабка гоняла их полотенцем, выгоняя на улицу.
— Всем привет! — кинула я и поспешила на кухню, где варили варенье.
Мама, тётка, сестра с племянницей и ещё одна бабуля. Все, как чирлидерши в одинаковых платьях ситцевых розового цвета, даже Лизоньку так же одели.
— Алиска, — недовольно скривилась Милена, — если собираешь землянику, то очищай её.
На столе стояла моя корзинка, которую я обронила в лесу. И она была наполнена земляникой. Уже наполовину, другая половина варилась на плите.
— Ты листы отделяй, — мамочка с трудом сдержалась, чтобы не поцеловать меня. — Листы засушим и зимой будем чай пить. — Лисонька, где ты так много земляники нашла?
— В лесу, — замогильным голосом ответила я, разглядывая корзину, на ручке которой было несколько дыр. Я так поняла от когтей. Ничего себе у него когти! — К нам кто-то приедет?
Я с любопытством рассматривала десяток салатников заполненных салатиками.
— Сидоровичи, — ответила бабуля.
— Алис, а попроси деду гамак повесить? — дёрнула меня за рукав Лиза, которая знала, что до меня дотрагиваться нельзя.
— О! Пошли! — воодушевилась я.
— Алиса, а завтрак? — расстроилась мама.
Гамак важнее.
Папа бросил мотор. Они уже погрузили катер на прицеп, сегодня с гостями будут кататься по озеру. Повесил нам между двух клёнов широкий старый гамак с матрасом. Вместе с ребёнком я в него не полезла. Покачаться удалось, когда Лизу забрали бабушки.
Я лежала и смотрела на листву клёнов. Мысль была остро-сладкой. Вернуться в лес и ещё раз посмотреть на него. На оборотня, который землянику всю ночь видимо, собирал в мою корзину и подкинул нам на веранду. А раз трёхметровый забор ему не помеха, значит спокойно лежать на гамаке небезопасно. С другой стороны, если бы он хотел нас всех съесть, начал бы с меня в лесу. И вряд ли ест людей тот, кто землянику собирает. Не логично?
— Блин, — я сползла с гамака. — Надо его увидеть.