— Так ему типографии печатают листовки за полцены, а с нас три шкуры дерут, — пожаловался Волоха. — За ним стоят горнодобыча, завод редкоземов, а за нами кто?
— Всего лишь московский олигарх, и тот инвалид пятой группы, — хмыкнул Ленчик. — Которого здесь никогда не видели, но про которого точно знают, будто он каждый день с утра, вместо физзарядки, распродает Россию.
— Только давайте не будем перечислять ваши трудности, — поморщился Саша. — Уже слышали.
— Хуже нет лишней информации, которая только отвлекает и сбивает с толку! — добавил Ленчик. — Важно придумать, как нам использовать эти три с половиной часа…
— Я понял, к чему ты клонишь! — кивнул Саша. — Послать через телеэфир вызов конкуренту для публичных дебатов, совместив наше и его время! Так, кстати, Кеннеди в свое время одолел Джонсона, который был впереди на корпус. Пригласил его на дебаты, а тот, дурак, согласился… И все смогли сравнить их воочию, когда они оказались рядом! Дамы при этом смотрели на Кеннеди, и он мог молоть любую чушь. Они все равно не слушали.
— А если Саба откажется? — спросил Солодухин.
— Пусть только попробует! — хмыкнул Саша. — Мы сразу публично скажем, ага, испугался! Видите, граждане избиратели, он не поднял брошенную перчатку! Он испугался непосредственного диалога со своим конкурентом! Что он на это скажет, как вы думаете? Вот ты бы, Ленчик, что на его месте сказал?
— Дай подумать, — поморщился Ленчик. — Что-нибудь, да скажу… Например, сколько у него осталось часов на телевидении, кто-нибудь хронометрировал, как мы просили?
— Да, замеряли… — послушно сказал Волоха и посмотрел свои записи. — Мы следим с секундомером… Вот, у него осталось два часа пятнадцать минут.
— О чем и речь, — сказал Саша. — После того как он смыкнет, он сразу всем надоест… Посмотрит обыватель, опять, скажет, эта самодовольная рожа, просящая кирпича… И переключит на латиноамериканский сериал.
— Пока не переключали, — заметил Солодухин. — Судя по рейтингу.
— Пока Саба талдычит, что избиратель хочет услышать: про засилье демократов, сионистов, олигархов, они слушать будут, — убежденно сказал Саша. — А вот как начнет повторяться, ага, скажут, теперь ты хочешь занять их место, чтоб самому наворовать…
— Вот-вот, именно это надо внушить, — задумчиво сказал Ленчик. — А у него, кстати, впрямь самодовольная рожа. Вот тут бы тебе, Гриша, сыграть на контрасте. Сделать лицо озабоченное, темные круги под глазами, мол ночи не спишь, все думаешь о народном благе… А то смотришь в камеру, как в зеркало, сам собой любуешься…
Солодулин зло насупился. Никак не мог привыкнуть, что эти пацаны обращаются к нему на «ты». А что делать? Приходится терпеть. Но вот когда выберут, даст им коленом под зад — и до следующих выборов.
— Ленчик все верно говорит, — сказал ему Саша.
— Так гримерша эта… — развел руками Солоду-хин. — Уж сколько ей говорил. А она знай меня пудрит! Мол, ей виднее, как я должен выглядеть. Более молодым и симпатичным, чем на самом деле.
— Теперь я лично буду тебя гримировать, — непреклонно сказал Ленчик. — В смысле здоровья Сабу тебе все равно не переплюнуть. Наоборот! Пусть тебе посочувствуют те, кто сегодня недоедает, кому не хватает пенсии или не вовремя выдают зарплату. Пусть увидят, что твой конкурент не просто здоров, а до безобразия!
— Все верно. Эта наша недоработка, — признал, приложив руку к груди, Саша. — Имидж мы пустили на самотек. Итак, о чем договорились? Волоха, записывай.
В дверь в этот момент постучали, и Саша вопросительно посмотрел на Солодухина. Тот перевел взгляд на часы и кивнул.
— Тут журналист пришел, — сказали из-за двери. — Пустить или пусть еще подождет?
— Еще пару минут? — спросил Волоха шефа.
— Гриша, его надо немедленно принять, — вполголоса сказал Саша. — Нельзя, чтобы он мог упрекнуть тебя в отсутствии пунктуальности. Тем более он сам пришел минута в минуту. Ты обязательно должен ему понравиться. Пусть он невольно сравнит тебя с Сабуровым, с этим хамом, и сравнение должно оказаться в твою пользу. И еще. Не подсовывай ему девок.
— Да понял… — досадливо сказал Солодухин.
— Очень хорошо, что понял, — продолжал Саша. — Значит, мы с тобой остаемся, а остальные тут же, не дожидаясь приглашения, должны покинуть помещение. Да, и сразу кофе с баранками сюда на стол. Они в своих редакциях это любят. Никаких пирожных, вы меня поняли? А теперь впускайте!