- Отцовский пиджачок и мятые брюки.
- Смотрите внимательнее.
К пролу в плаще подошел человек в грязной спецовке муниципального сантехника. Они обменялись короткими фразами, и плащ распахнулся. Изнутри к плащу справа были подвешены какие-то латунные и стальные трубки и детальки, а слева инструменты.
- Что Вы будете делать, если у Вас потечет кран на кухне? – спросил Стивен.
- Вызову сантехника или сначала сам попробую починить.
- Неплохо. А где возьмете инструмент?
- Попрошу у соседа.
- Вы знаете, что весь метрический инструмент, которые может быть у Вашего соседа, нелегальный?
- Не может быть!
- Может. Инструменты официально не продаются, чтобы те, кому не положено, не крутили то, что не положено. У Вашего соседа могут быть дореволюционные инструменты под дюймовый стандарт, или переточенные под метрический, или метрические, купленные на черном рынке.
- Никогда об этом не думал.
- Допустим, у Вас подтекает кран. Вы вызвали сантехника, а он говорит, что Вам надо поменять прокладку, но лимит прокладок на этот месяц исчерпан. Зато бланков доноса на растратчиков государственной воды полно. Что сделаете?
- Дам ему три доллара.
- Отлично! Я уж думал, Вы совсем оторваны от реального мира. Думаете, где сантехники берут прокладки по десять центов, чтобы продавать их по три доллара?
- Под плащом у того мужика?
- Вы быстро учитесь, мой друг! Пива не хотите?
В глубине района пролы явно уступали дорогу Стивену, хотя и косились на синий комбинезон Уинстона. Очередная грязная пивная. Стивен прошел ее насквозь.
- Со мной, - сказал он про Уинстона крепкому парню, шагнувшему наперерез у двери в служебное помещение. Уинстон отметил, что страж двери носил добротный костюм и даже аккуратно повязанный галстук.
За двойной дверью царила совсем другая атмосфера. Чистый пол. Чистые столы. Чистые кружки. Бармен с аккуратно подстриженными усами.
- Налей-ка нам «Гиннеса», - сказал Стивен.
- Что это? – Уинстон уставился на почти черный напиток с шапкой белой пены.
- Пиво. Настоящее пиво.
Уинстон повертел в руке кружку и решительно сделал глоток. Мягчайший вкус с легкой-легкой горчинкой, совершенно не похожий на проловское темное со вкусом пережженого неизвестно чего.
- С ума сойти.
- Первый раз? – спросил бармен.
- Первый, - ответил Стивен, - Что у нас сегодня на кранах?
- Еще крим стаут и ирландский эль.
- Устроим нашему новому другу дегустацию. Мы пойдем за столик, и принесите нам туда фиш-энд-чипс.
- Как Вы думаете, Уинстон, откуда берется это пиво? – спросил Стивен через кружку.
- Из распределителей Внутренней партии?
- Нет. Оно полностью теневое. Варится на подпольных пивоварнях, и даже внутренние заходят пропустить кружечку-другую.
- В проловский район?
- Переодевшись, с охраной и надвинув шляпу на глаза.
- Комплимент от шефа, - подошедший официант поставил на стол тарелку с маленькими бутербродами. Поверх булочки и масла лежали тонкие кусочки красной рыбы.
- Какая красивая форель! – удивился Уинстон.
- Вы рыбак? – спросил Стивен.
- Нет, просто случалось встретить форель. Она же красного цвета, ее ни с чем не спутаешь.
- Это сёмга, мой друг. Норвежская сёмга. Огромная морская рыба еще более красного цвета.
Уинстон откусил кусочек. Эта рыба намного жирнее форели и такая вкусная.
- Норвежская? Это же…
- По ту сторону фронта. Она нерестится по ту сторону фронта, потому и норвежская. А ловят ее шотландцы в Северном море.
- Имею некоторое представление. Я служил на флоте.
- Писарем в штабе, надо полагать?
- Переводчиком.
- Но явно не на допросах.
- Радиоперехват.
- Если в Арктике, то Вы говорите по-русски.
- Da, ya nemnogo govoru po russki, - со страшным акцентом сказал Уинстон, - Я только переводил с русского.
Очень сложный язык, вспомнил Уинстон. И еще более сложный культурный код. Русские постоянно использовали неофициальную лексику. В университете и речи не могло быть о каком-то культурном коде. Студентам давали не стихи или прозу, а уставы, наставления по стрелковому делу и инструкции к разным видам вооружения. Единственное более-менее художественное произведение, включенное в учебный процесс, - «Книга будущих командиров».
«Обоюдное применение ядерного оружия и высокая подвижность войск, большая насыщенность поля боя танками приведут к быстрым и резким изменениям обстановки в ходе наступления. Если в минувшую войну при продвижении наступающего с темпом 1-2 километра в час существенных изменений обстановки в течение часа обычно не происходило, то теперь обстановка на поле боя меняется не по часам, а по минутам и даже секундам, причём не только быстро, но и резко. Сейчас в короткие сроки может произойти коренное качественное изменение состава группировки своих войск и противника, соотношения сил и средств, могут резко измениться радиационная обстановка, характер и способы действия подразделений и частей. В этих условиях командиры и штабы должны считать и ценить не только часы, но и минуты, а иногда даже секунды и проявлять высокую оперативность в работе».