Арсений совсем поник.
Упрямо молчит.
Не пытается вновь закурить.
Он избегает прямого взгляда, косится на заднее колесо машины. И я таки подмечаю этот редкий блеск в его глазах. Черт! Только не это! Если его сейчас кто-нибудь пережмет, то мне придется доставать брата из петли.
Размышляя над сложившейся ситуацией, взъерошиваю волосы.
- Эй, парни, что за фигня? – из окна высовывается Егор, - мы едем или уже приехали?
Из салона доносится дружный гогот.
- Выходите покурить. Мы с братом обсуждаем маршрут.
Устремляю на Литвинова выразительный взгляд, чтобы впредь не отстегивал колкости в нашу сторону.
- Понял! – подняв лапки к верху, Егор сигнализирует о своей готовности не лезть в серьезный разговор братьев Невзоровых.
Парни выходят из тачки. Из других машин гости тоже повалили на воздух. С минуты на минуту к нам подтянется батя.
- Отойдем, - зову я Сеню.
Сунув руки в карманы, он идет за мной следом. Мы отходим на несколько метров вперед от кортежа и теперь можем спокойно говорить.
Поворачиваюсь к брату и жду, когда он найдет в себе силы выдержать прямой взгляд.
Поднимается ветер. Откуда взялся – непонятно! Арсений делает вид, что его заботит сие явление, но я-то знаю, что у него сейчас в башке. Он думает о ней, о Марине…
Спрашивается, какого хрена тогда? Разберемся! Наконец он останавливается и, поежившись, вскидывает на меня глаза.
Приходится приложить немалые усилия, чтобы усмирить негодования и претензии, которые фейерверком взрывают мозг, и выдохнуть главные слова:
- Что я могу для тебя сделать, брат?
Челюсть Сени отвисает. Он ждал чего угодно, только не помощи. Поэтому смотрит растерянно.
- Расскажи мне все, а я постараюсь тебе помочь, - искренне прошу я.
Блядь!
Я кто ему сейчас поможет?
Все втопчут в грязь, узнав, что он собрался бросить беременную невесту у алтаря.
С нашей стороны гости, может, и найдут в себе силы промолчать, а вот со стороны невесты ждать пощады не придется.
- Назар, ты один из тех немногих, кому я доверяю. Но ты единственный, с кем я сейчас могу поговорить. Все должно остаться между нами, - старший брат нервно проводит рукой по прическе.
- Ты, Сень, знаешь, я – могила.
Чувствую облегчение. Будет хорошо, если удастся разговорить брата. Тогда смогу понять, как его защищать.
- В общем, - страдальчески вздохнув и собравшись с духом, Арсений признался: - я ничего не помню о той ночи, когда у меня якобы порвался презерватив и Женя забеременела. Меня будто бы вырубило.
- Ребенок твой? – не спускаю с него глаз.
- Я не могу сказать со стопроцентной уверенностью, Назар, - он мотает головой и разводит руками. Жесты малохарактерные для брата.
Вижу, что не врет.
- Почему не решил проблему раньше, Сень? – озвучиваю-таки один из упреков.
- Я запутался. Думал, поступаю правильно. Сейчас осознаю, что мое расставание с Мариной было ошибкой, - с горечью раскаялся он.
Хотел что-то сказать, вот только поведение Арсения меня навело на мысль:
- Ты что, все это время общался с бывшей девушкой? – мой голос звучит напряженно. – Вот откуда она знала про день свадьбы! Да?
Порой человеку не нужно произносить слова. В стрессовых ситуациях за него говорит тело. Наблюдаю за поведением Арсения и понимаю, что угадал!
- Значит, Марина сама тебе написала!
Закатываю глаза.
- Все не так…
- А как? – недоумеваю я.
Он угрюмо поджимает губы и чешет нос.
- Мне позвонила ее мама, которая обнаружила ее без сознания с пустым пузырьком и… - брат вбирает в грудь больше воздуха, - с запиской. Слава Богу, она успела вовремя! Врачи откачали Марину.
- Я не видел, чтобы ты в дороге разговаривал по телефону, - прищуриваюсь.
Сеня бросает на меня виноватый взгляд.
- В отеле. Когда одевался, - выдает он сдавлено.