— Очень мило с твоей стороны, Рик, — откликнулась Одри. — Но думаю, сегодня вечером нам лучше остаться с Джо одним.
Взяв ее под руку, Рик вывел Одри из мастерской и провел через сарай, и она старательно отворачивалась от того места, где менее двух часов назад обнаружила тело своего мужа. Билл Сайкес был все еще там, заботливо приводил в порядок двух оставшихся в стойлах лошадей.
— Я обо всем позабочусь, миссис Уилкенсон, — заверил Билл Сайкесс, когда она проходила мимо. А Вы попытайтесь хоть немного отдохнуть, хорошо? Это было самым трудным делом после смерти Минни — пытаться заснуть.
Одри остановилась и улыбнулась сторожу. Из-за обветренного лица он выглядел старше своих шестидесяти лет, но худощавое тело все еще сохраняло силу сорокалетнего мужчины.
— Спасибо, Билл. Все будет в порядке. Как-нибудь мы все это переживем.
— Безусловно переживем, — заверил ее Сайкес. — Если Вам что-нибудь понадобится вечером или ночью, позвоните мне. Никогда не знаешь, кому придет в голову бродить здесь по ночам. А в последнее время у меня неприятное ощущение, как будто в горах кто-то наблюдает за нами.
Одри вздрогнула, хотя и попыталась отвергнуть сказанное Сайкесом.
— Со мной все будет хорошо, — произнесла она, придавая своим словам большую уверенность, чем чувствовала на самом деле.
— Хорошо, — вздохнул Сайкес, зная, что спорить с ней бесполезно. — Но Вы позвоните мне, если у Вас будет желание. В любое время, пожалуйста.
— Обещаю, — сказала Одри, хотя знала, что не станет звонить ему.
Сегодня, после того как Джо ляжет спать, она будет сидеть одна в небольшом рабочем кабинете, который был самой любимой комнатой Теда, пытаясь осмыслить все, что произошло, и обдумать, как она собирается прожить оставшуюся жизнь без него.
Жизнь без него.
Это была мысль, которая никогда не приходила ей в голову с тех пор, как она повстречала Теда. Даже когда... возникали некоторые проблемы.
И сейчас, первый раз в своей жизни, Одри собиралась подумать об этом.
Выбора у нее не было.
Закончился выпуск новостей, который выходил в эфир в десять часов. Выключив в кабинете телевизор, Одри поняла, что не слышала ни единого слова. В течение получаса просидела она в оцепенении, безучастно глядя на экран, смутно воспринимая облик симпатичной светловолосой женщины и ухоженного мужчины, которые читали последние новости, но из всего сказанного в сознании откладывались лишь отдельные слова.
Ее охватило состояние полной усталости и бессилия. Она положила ноги на кушетку и закрыла глаза, в слабой надежде, что ей удастся заснуть.
Но перед глазами сразу возник образ Теда.
Работает в лесу, обнажен до пояса, его мускулистое тело блестит от пота.
Несется по полю верхом на Шейке, грациозно перелетая через препятствия, которые они установили, когда решили, что всерьез займутся верховой ездой.
Сидит в кресле около дивана, на коленях открытая книга — так проводил он почти все вечера с тех пор, как они закончили строительство дома.
Затем в ее памяти всплыл другой образ Теда.
Образ ее мужа, который бьет ее сына.
Это случилось лишь раз. Только один раз, твердила она себе. И этого одного раза было более чем достаточно. Она до сих пор ощущала ужас и потрясение от увиденного. Произошло это два года назад, если быть достаточно точной.
Лишь только Джо спустился к завтраку, как они сразу поняли, что на него нашло одно из его странных настроений. Он был молчалив, едва отвечал даже на обращения непосредственные, а после завтрака просто исчез, выйдя из дома вместе со Стормом. чтобы побродить по лесу. И явился лишь после захода солнца, к этому времени Одри уже не на шутку забеспокоилась.
В тот вечер Тед отвел Джо в сарай и наказал ремнем. Это ошеломило Одри, а когда Джо вернулся в дом и она увидела его глаза, у нее чуть не разорвалось сердце.
— Я не потерплю больше подобных выходок, — сказал ей Тед. — Он не имеет права уходить из дома, не предупредив кого-нибудь из нас, его и так достаточно долго баловали.
— Но он еще ребенок, — протестовала она.
— Не такой-то он уже маленький, — возразил Тед, и в его голосе прозвучала незнакомая резкость. — Он достаточно взрослый, чтобы нести хоть какую-нибудь ответственность за свои поступки!
— Но отхлестать его...
Глаза Теда потемнели.
— Пара шлепков ему не повредит, Одри.
Но это была не «пара шлепков». А целый рад воспаленных красных рубцов на спине сына и на ягодицах, которые Джо старательно скрывал от нее.
«Лишь раз, — повторяла она себе сейчас, лишь раз». Но не могла избавиться от мысли, которая вкралась ей в сознание.
А были ли другие случаи?
Случаи, о которых она не знала? Сколько раз Тед, возможно, водил Джо в сарай и...
Одри пыталась изгнать из сознания такой образ Теда, еще слишком велика боль утраты. Казалось несправедливым даже думать о недостатках, которые проявились в последние два года у ее почти идеального мужа.
«Ложись спать, — твердила она себе. — Если будешь сидеть здесь, вымотаешь себя, проревев всю ночь, а у тебя есть сын, которому ты нужна. Ты не можешь сдаться и умереть, даже если тебе этого очень хочется!»
Она решительно опустила ноги на пол, затем поднялась и быстро обошла большую комнату, выключила свет и заперла входную дверь.
От чего?
В последние два года время от времени возникало ощущение, что существует нечто за пределами их дома. Нечто, чего они никогда не могли увидеть, не могли даже быть уверены, что оно существует. Тем не менее, и она и Тед начали запирать дом на ночь. И сейчас Одри делала все по установившейся привычке: переходила из комнаты в комнату, запирая каждую дверь и каждое окно.
Она стояла на нижней ступеньке лестницы, когда почувствовала движение наверху. Она подняла глаза и увидела Джо: все еще одетый, он спускался по лестнице, Сторм крутился у его ног.
— Милый? Ты почему не в постели?
— Сарай, — ответил Джо. — Дверь заперта.
Одри удивленно подняла голову.
— Она всегда заперта ночью.
— А как же Шейка? Что если она вернется?
Он стоял уже на нижней ступеньке лестницы, смотрел на нее снизу, его темные глаза были наполнены беспокойством.
— Она просто останется в поле, дорогой мой, — ответила Одри. — Она вообще может не вернуться сегодня ночью. Если Шейка испугалась, то, вероятно, убежала очень далеко.
Джо покачал головой.
— Она вернется, — произнес он. — Я знаю, она вернется. — Его лицо приняло упрямое выражение спорщика, и она поняла, что сегодня ей не осилить препирательств с сыном.
— Хорошо, — согласилась мать. — Мы оставим дверь открытой. Но нам надо убедиться, что стойла заперты. Не хватает только, чтобы к завтрашнему утру у нас разбежались все лошади.
Вдвоем они вышли через парадную дверь, оставив ее открытой. Высоко в безоблачном небе светила луна, легкий ветерок дул со стороны гор. Одри сошла вниз и взяла Джо за руку, когда они двинулись к сараю. Первый раз за многие месяцы он не отдернул руку, испытывая свойственную юности застенчивость. Но когда они прошли уже половину пути по двору, сын вдруг остановился, выпустил ее руку и показал пальцем.
— Смотри! Вот она!
Вглядываясь в темноту, Одри пристально смотрела через поле в сторону леса. Сначала она ничего не могла разглядеть. Мгновением позже произошло какое-то движение, и она увидела силуэт кобылы, выходящей из-под тени лесных деревьев в сияющее великолепие лунного света. Лошадь остановилась, опустила голову, начала щипать траву, но тут Джо окликнул ее, она подняла голову, насторожилась, грациозно выгнула дугой хвост.
— Шейка? — звал Джо. — Шейка! Иди сюда, Шейка!
Джо побежал в сторону поля, Сторм помчался за ним.
— Джо, остановись! — кричала ему вслед Одри. — Если мы оставим сарай открытым, она сама войдет туда!
И тут она увидела, что лошадь бросилась в сторону, видимо чего-то испугавшись, и исчезла за деревьями.