Еще раз вмазал в печень, для психологического давления. Не доставляет мне это удовольствие. Приходится работать такими методами для получения нужной информации. Да, понимаю, что незаконно, что нарушение прав человека. Но он не человек! Это ублюдок и палач, который из-за денег готов убивать. Из-за всей этой сволоты, я сам стал моральным уродом. Но совесть молчала, отвернувшись от происходящего. Наверное, в наушниках слушала музыку.
«Вот и все! И мое слово закон.
Вот и все! Надо уметь уходить.
Вот и все! Я закрываю сезон!» – пел в голове Рома Зверь.
– Гражданин жулик, будем говорить?
Бурлак закивал головой.
– Ты же понятливый? Кричать не будешь? Тут никто не услышит, а мне придется тебя дальше бить, что я совершенно не хочу делать. Мы друг друга поняли?
Бурлак снова кивнул головой. Вынув кляп, я посмотрел на него. Мужчина сломался. В глазах был виден страх. Он понимал, что у него не получится выпутаться из этой ситуации, но надежда умирает последней.
Мужчина был хорошо развит физически, это в корне отличало спортсменов от «синих». Спортсмены были волками. Те же повадки. Стаей могут и медведя порвать, а в одиночку превращаются в слабых, которые будут питаться падалью. Благодаря всем чиновникам, которые превратили жизнь советских людей в мусорку, вылезли вот такие чистильщики. Конечно, всех под одну гребенку нельзя. Но слабость милиции, судов просто позволила вылезть этим недочеловекам. Танки надо давить, когда они чайники. А это не сделали. Теперь эти пережитки 90-х сидят в Госдуме, имея миллиарды долларов, имущество за границей. И по ходу, они имеют не только деньги, но поимели и всю систему и весь народ Белоруссии, России и Украины.
– Фамилия, имя, отчество. Год рождения. Место жительства.
– Бураков Иван Сергеевич, 1960 года рождения. Проживаю в Самаре, на улице Крупской 20.
– А сейчас хорошо подумай Иван Сергеевич, и ответь по-честному. Что ты в Тольятти забыл? Мне бы хотелось, чтобы ты был честен. Я все равно узнаю. Через 30 минут привезут пентотал натрия, скополамин и мескалин. Мешаешь их в пропорции один к одному. Вкалываешь гражданин Буракову в вену, ждешь буквально 10 минут, а потом задаешь вопросы. И ты на них сам отвечаешь без вранья и утайки. Только есть одно но, после действия этих транквилизаторов ты будешь овощем. Твой мозг перестанет думать, будет только выполнять физические действия поддерживающие твой организм – есть, спать, ходить под себя. Физически будет существовать твое тело, а Бураков Иван Сергеевич пропадет. Да и забыл добавить, что умирать ты будешь долго и мучительно. Каждую клеточку твоего мозга будет разрывать, боль будет адской. Но ты не сможешь шевелиться и что-то произнести. Разработка кстати, из СС. Ты же знаешь кто такие были фашисты из СС? Нелюди!
– Вы же советский человек, скорее всего даже из органов. Это же не гуманно.
– Иван Сергеевич, не отвлекайся. Я тебя слушаю.
– Мы приехали к Напарнику 4 дня назад. Задача была убить директора АвтоВазбанка Петра Абрамовича Нахмановича.
– А где Вдовин?
– Не знаю таких, – удивленно ответил Бураков.
– Напарник, ты даже по фамилии не знаешь с кем решил убить человека?
– Уехал в город. Там какой-то шухер случился. Кого-то постреляли. Напарник сказал, что это очень плохо, может война быть между братвой. Уехал стрелку забивать, да там и с братвой что-то не ладно у него. Кто-то из братвы сукой оказался.
– Кто исполнять Петю должен был?
– Со мной приехали 3 исполнителя. Живут отдельно, они нарики, плотно сидят.
– С собой стволы брали? Да, «плетку» и «ксюху». Из личного – у меня «чех» был, у пацанов «макары».
– СВД, АКСУ – не плохо подготовились.
Раздался стук в дверь.
– Бурлак, открывай. Это Напарник.
Глава 17
«Вы не ждали? А мы приперлись! Сова открывай, Медведь пришел!» – пробегали мысли в голове. И тут я понял, что у меня начинается истерика. Знание, что тебя продырявили в 2020 и хотят повторить то же самое в 1991, совсем не приносит пользу здоровью. И без того с катушек съехать можно.
В 2020 испытал моральные страдания, к примеру, спинер потерял и все – дяди врачи, и рубашка с длинными рукавами. А сейчас такие вертеля, что закачаешься – я умер, но оказался в прошлом. Странно, что истерика только сейчас начала накрывать. Если подумать логически – в какое же дерьмо я попал. Все. Тишина в библиотеке. Разберусь с каратистом и потом порефлексировать можно.
«Как же ты не вовремя, дорогой» – думал я, передергивая затвор пистолета. Показав Ване, что пистолет заряжен, я засунул ему кляп в рот и приложил себе палец ко рту. Бураков настолько был сломлен, что не попытался даже закричать.
– Ты че там тупишь, Бурлак? – уже раздраженно сказал Напарник, повышая голос.
Где Кирилла носит? Если Напарник не один – то это не проблема, это пи@дец какая трудность. Володю к себе подпускать совсем нельзя, хорошо, что от Кирилла узнал, что он карате занимался. Лучше боевого самбо нет, это уже доказано не одним спортсменом по боям без правил. Тот же Хабиб Нурмагомедов показал, главное перевести противника в партер, а потом отправить спать. Если взять статистику, то чемпионами становились больше борцы, чем боксеры или каратисты.
Но я нифига не боец, и одной плюхи с ноги мне в голову будет достаточно, чтобы сидеть на попе и пускать пузыри. Желание стать спаринг-партнером Напарнику у меня совершенно нет.
«Надеюсь Кирилл подстрахует» – подумал я открываю щеколду на двери. Отойдя на 5 метров вглубь комнаты, я хрипя, чтобы изменить голос сказал: «Заходи, у меня сковорода горит!». 3 секунды, пока открывалась дверь и Вдовин вошел на веранду мне показались вечностью.
– А что ты там выготавливаешь? Продуктов то не было, я че зря в город катался? – начал возмущаться Вдовин.
Зайдя в комнату, он рассмотрел всю картину, написанную художником Леонидом. Бурлак привязанный к стулу и наведенный на него пистолет. Напарник держал в руках пакеты с продуктами. Как только Вдовин отпустил пакеты, я выстрелил, целясь Володе в ногу. Никогда не стреляйте в замкнутом помещении. Грохот от выстрела, ударил по ушам, лишив на доли секунды ориентации. Я знал, что будет звуковой удар по ушам и ожидал его, в отличии от Напарника.
Вдовин стоял на ногах в растерянности. Почему он не упал и не корчится от боли? Пуля должна была хорошо ему ляжку подровнять. Не ужели я промахнулся с 5 метров? Долбанный чешский ствол. Стрелять с непривычного оружия и думать, что попадешь в ногу – это верх самонадеянности. Хорошо, что я в корпусе Володе отверстие не сделал. Было бы совсем не комильфо, проводить допрос раненого в живот. Нет, не из-за жалости к бандиту, а из-за его криков от боли.
– Всем лежать! Работает ОМОН, закричал я! – и выстрелил снова.
Я видел, как отбросило ногу Вдовина. А вот теперь хорошо. Есть пробитие!
– Сука! – закричал Напарник – Больно! Урод, ты меня ранил!
– Заткнись, руки за голову. Следующий выстрел будет тебе в башку.
Что-то Кирилла долго нет. Как он мог не заметить Вдовина? Если бы его взяли люди Напарника, то сюда бы он так смело не шел. Но все равно напрягает отсутствие капитана.
– Ты один, Володя? Тебе лучше ответить и перестать скулить. Иначе мне это надоест и у тебя появится еще одно отверстие, незапланированное природой.
– Один я. Леший! Ты что за беспредел творишь? Я не при делах и не в курсе кто твою тачку накрыл. Я не фраер, ты же в курсе и по понятиям живу. У меня 3 ходки к куму. За меня люди подпишутся. А ты кто такой? Шпана босая, Ты сечешь, что..
– Не баси, не в доме родном. – перебил я Вдовина – Ты на горло не бери, кто тут и за кого подпишется ты мне позже прокукарекаешь. Сейчас мне от тебя другой ответ нужен. Где Комисаров?
– Я козлить не буду. Ты что во мне крысу увидел? Рвать тебя буду!
– Воу-воу, ты локаторы свои поверни и всасывай что я тебе талдычить буду. Тарахтеть меня сегодня не канает и на рыбьем языке мне с тобой зашквар лясы точить. Ты вшиварь. Ты никто. Даже больше скажу – тебя уже нет. От того, что ты скажешь и как быстро, будет зависеть как я тебя буду резать. И это мне доставит удовольствие. А теперь лег на пузо и кацапки за чурбан завел. Дернешься – полюбишься с маслиной. А куда она прилетит, даже я не знаю. Может в гычу, а может в ливер.