— А что за знакомый вам «Форд» дал?
Машины глазищи вдруг стали томными и шальными. Она встала с кресла. Вильнув бедрами, подошла к столу и стала медленно стягивать брюки с абажура попы. Трусов на ней не было. Мариша грациозным движением голых ног освободилась от брюк и туфель без задников с пухом на мысах. Нагнулась к столу и оперлась о столешницу ладонями, выгнув атласные ягодицы. Одной рукой расстегнула донизу «молнию» куртки и сняла ее: выплеснулся обнаженный бюст. Мариша опустилась на локти, выгибая к Кострецову ягодицы, откуда звала раздвоенность. Девица нащупала ногами на ковре туфли на высоких каблуках, вдела в них ступни, отчего ноги стали еще стройнее.
— Я тебе так хочу дать, — прошептала Мариша, поводя бедрами.
Кострецов, сглотнув слюну в пересохшем горле, достал пачку сигарет и закурил.
— Девушка, — все же твердым голосом произнес он, — такие фокусы не проходят.
— Да? — улыбнулась Мариша, отпрянула от стола и, покачивая голыми бедрами, удалилась в спальню.
Вскоре вышла оттуда в халате. Снова села в кресло напротив опера, поинтересовалась небрежным тоном:
— А я обязана отвечать вам на вопросы?
— Нет.
— Вот и я слыхала, что должна отвечать, если меня пригласят в милицию по всей форме.
Кострецов хмуро взглянул.
— Надо будет, пригласим.
— Я подожду, — усмехнулась Мариша. Потом сказала серьезно:
— Товарищ капитан, честное слово, не хочу зазря подставлять своего знакомого, что «Форд» дал.
— Почему подставлять? Ему что, есть чего опасаться?
— Откуда я знаю? Просто не хочу.
Мариша тянула, чтобы успеть предупредить Сверчка о неожиданно свалившемся менте и разработать новую линию поведения, если притянут к ответу. К этому требовалось запутать Феогена, чтобы он подтвердил ее «алиби» — предварительную договоренность с ним о встрече в храме на Архангельском.
Встал опер, пошел к дверям, кинув на ходу:
— До скорого свидания.
За квартирной дверью на лестнице капитана Кострецова ждал с зажатым ножом в руке Сверчок. Он держал финку лезвием в рукав куртки на случай, если кто-то из жильцов покажется на лестничной площадке.
Вчера Мариша после убийства Ячменева отвезла Сверчка к нему домой и дала блатарю ключ от квартиры Феогена. Архимандрит должен был вечером уехать в командировку, и Сверчок с Маришей решили: лучшего места, чем дома у друга убитого, нет для «заныра» разыскиваемого убийцы. Наметили, что Сверчок появится здесь после того, как Феоген из офиса уедет в аэропорт и Мариша убедится, что самолет с ним улетел. Но занервничал блатной, с утра ему показалось будто бы подозрительно болтались под окнами его квартиры двое бомжей.
Сверчок сел в свой «Форд» и начал петлять по Москве, скрываясь от возможной слежки. Потом он зарулил к Арбату и пошел на квартиру Феогена, уверенный, что хозяин уже отбыл. Сверчок тихо отомкнул дверь и тут услышал, как в гостиной Мариша оправдывается перед опером. Понял, что мент нащупал к нему след. Легавого, устоявшего перед выдающимися прелестями Маришки, требовалось «валить» немедленно.
Когда Кострецов вышагивал за дверь, Сверчок размахнулся ножом, чтобы ударить его в шею. Но опер вдруг молниеносно метнулся в сторону, в последние секунды выскочив из-под лезвия!
Промахнувшийся блатарь прыгнул за ним, снова занося финку сверху, но Кость волчком крутанулся, оказавшись напротив, и шагнул вперед левой ногой. Одновременно схватил руками, сложенными в вилку, бьющую руку Сверчка за запястье, выворачивая кисть с ножом.
Многоопытный Сверчок бросил нож, рванулся и мгновенно левой рукой подхватил финку с пола. Он одинаково ловко владел ею с обеих рук. Отскочил, заходя на мента для удара справа.
Кость посвободнее вздохнул, благодаря Бога, что неведомо как учуял громилу за спиной. Он узнал по чубчику и другим приметам предполагаемого киллера на Архангельском.
Теперь капитан левой ногой шагнул вперед-влево к противнику. Левую руку, слегка согнутую в локте, вывел влево-вперед. Подставил предплечье под разящую ладонь Сверчка и схватил ее своей левой. Рванул руку с финкой к себе, а правой уцепил снизу за локоть!
Дальше Кость ломал автоматически. Давил под локоть побуревшего Сверчка кверху правой рукой, а левой — книзу, предплечьем — на финку в сторону… Наконец мощно вывернул ему кисть наружу. Сверчок, охнув, выпустил нож. Опер взглянул на колено, выставленное вперед блатарем. Врезал по нему ногой!
Сверчок откатился, взвыв от боли. Кострецов достал пистолет и прицелился.
— Стоять! Стрелять буду.
Блатной сделал вид, что поднимает руки. Но гигантским прыжком вдруг взвился, упал, перекатился, вскочил и бросился по лестнице.
Капитан выстрелил в воздух. Сверчок, видимый лишь на лестничных поворотах, летел по маршам на улицу. Кострецов прыжками понесся вслед.
Выскочив на Арбат, Сергей увидел Сверчка, хромающего за угол в переулок. Капитан с пистолетом в руке пролетел туда: Сверчок уже сидел в знакомом Кострецову «Форде» и заводил мотор.
Опер прицелился, ловя на мушку грудь блатаря. Но машина сорвалась с места, капитан выстрелил на удачу! Еще раз! Мимо… «Форд» пропулил улочкой и исчез из виду.
Убрав пистолет в кобуру под мышкой, Кострецов быстренько отправился назад, чтобы не улепетнула красотка Маша.
Дверь в квартиру так и осталась полуоткрытой. Капитан вбежал в нее и столкнулся с Маришей в прихожей. Та в пальто, со взволнованным лицом вот-вот бы устремилась вон.
— Я ж попрощался, сказав: «До скорого свидания», — усмехнулся Кость. — Так что продолжим беседу.
Они снова прошли в гостиную, где Мариша, скинув пальто, уже с невозмутимой физиономией уселась на диван. Опер сел в прежнее кресло и закурил.
— Вы курите, а разрешения не спрашиваете, — иронически заметила она.
Кострецов улыбнулся.
— До приличий ли, когда режут на выходе… Невежлив этот ваш знакомый.
— Какой еще знакомый?
— С чубчиком, белесый, морда утюгом. Вчера он у церкви, наверное, той же финкой, что меня хотел заколоть, Ячменева пришил.
— Все может быть, товарищ капитан. Только бандит этот мне незнакомый, — нагло смотрела на Сергея озерами очей Мариша.
— Придется расколоться, девушка. Чубчик этот укатил сейчас на «Форде», за рулем которого ты вчера на Чистяках сидела, — умышленно перешел на «ты» опер.
Мариша смерила его испытывающим взглядом.
— Глаза у тебя красивые, — заметил опер.
— А попа?
— Тоже ничего. Обомнешь ты ее на нарах.
— С каких дел? — Маришка презрительно повела плечиком. — То, что я на тачке этого бандюги вчера проехалась?
— Ну да, соучастие в убийстве.
— Замучаетесь со следаком доказывать, капитан.
— Постараемся. Ты чего? В несознанку решила?
— А ты как думал? — усмехнулась бывалая Маришка-наводчица.
— Не хочешь улаживать, как хочешь, Маня, — проговорил опер, поднимаясь с кресла. — Или как там тебя блатные кличут? Собирайся, теперь имею основание тебя задержать.
— Маришей меня кликают. Погоди, капитан. Может, столкуемся.
— Тебе виднее, Мариша, — сказал Кострецов, снова присаживаясь.
— Лады! — решилась она. — Сверчок — кликуха этого делового. С востряковской он братвы. Вчера на Архангельском попросил меня в тачке побыть, сам куда-то ушел. А я знать не знала, что он Ячменева надумал валить. И вообще не ведала, что там Феоген с Ячменевым будут. Мне Феоген о своих походах не докладывает. Насчет моей стрелки с ними на Архангельском никакого разговора с Феогеном не было. Залепила я тебе горбатого, извини.
— Ну-ну, — не веря ни одному ее слову, ободрил Маришку Кость.
— А дальше правду я тебе доказывала. Слышу: об убийстве от храма кричат! Дала по газам — и ходу.
Кострецов прищурился.
— Когда Сверчка возьмем, он может на тебя показать, что ты его на Архангельском прикрывала.
— Да мало ли что! Его слово против моего будет. Я ж говорю — замучаетесь доказывать.
— А чего ж решила Сверчка сдать?
Маришка внимательно посмотрела на него.