Бр-р... По телу мурашки бегут, как только вспоминаю внешность того майора. Страшный тип, суровый. Такой точно может дать по почкам, потом костей не соберу. Хорошо все-таки, что сбежала оттуда. Вроде пронесло.
К тому моменту, как дождь прекращает моросить, у меня уже зуб на зуб не попадает, но я упорно иду. Не хватало еще окоченеть тут. Ну уж нет! И не такое проходили, выберусь.
Подойдя к пятиэтажке в спальном районе, поднимаю голову и вижу включенный свет в своей квартире на втором этаже. Горит ярко, из открытой форточки на кухне доносятся грубые голоса. Снова, что ли? Елки.
Обхватив себя руками, разворачиваюсь и иду в соседний район. Знаю, я наглею, но ночевать сегодня дома уж точно не смогу.
Уже через пятнадцать минут звоню в двери Дашке. Такие… бежевого цвета, дорогие. И коврик под ними светленький.
Мне аж неловко становится. Я-то приперлась вся грязная и мокрая. Самой от себя тошно.
Дашка открывает мне вся нарядная, светится от красоты. Платье, красивый макияж, волосы уложены, отчего мне становится еще более хреново.
— Василиса? Мама дорогая, тебя что, машина сбила?
Прикусываю губу.
— Че, реально так плохо выгляжу?
— Если честно, то да. Что случилось?
— Как обычно. А потом еще и под дождь попала.
Подруга сочувственно смотрит на меня, а я улавливаю просто охренительный запах пирожков, которые сегодня напекла ее мама. С капустой. Сто процентов. Мой до жути голодный желудок улавливает этот прекрасный запах даже из подъезда.
— Дашка, пусти переночевать. Я знаю, что наглею уже немного, но сегодня реально не могу домой идти.
Подружка опускает глаза и виновато вздыхает, хотя я понимаю, что она тут ни при чем совсем. Если ты тонешь, то это только твои проблемы и больше ничьи. Никому до тебя нет никакого дела. Никакой помощи и сострадания. Я как бы уже привыкла. Все норм.
— Вась… слушай, я не могу. Ну, прости-прости! Просто сегодня Владик придет, мы ждем его на ужин. Ну понимаешь, с родителями познакомить и все такое. Если бы ты заранее предупредила…
Вижу, как ей неловко, как сжалась вся, но лишь сильнее кутаюсь в свою насквозь мокрую кофту. Ощущение такое, что даже кости промерзли. Блядь.
— Ладно, да не парься. Пойду я.
Разворачиваюсь, чтобы свалить уже из этого места счастья и доброты, когда Дашка одергивает меня в последний миг:
— Стой! Подожди.
Она скрывается за дверью, а после выносит мне на белой салфетке два румяных парующих пирожка.
— Вот. Возьми! Теплые еще.
Не могу сдержать улыбку. Даша добрая душа, вот только пирожки мне эти с барской руки на салфеточке точно поперек горла встанут.
— Спасибо, Даш. Да не надо! Владика своего лучше покорми ими.
Натягиваю капюшон на голову, разворачиваюсь и быстро скачу по ступенькам.
Не приду я больше к ней. На меня и так ее предки уже волком смотрят. Ясно все с ними. Не их уровень. Куда там. На хрен мне пирожки ее сдались. К черту!
Выхожу на улицу. Темно уже очень. Сыро, промозгло и тошно.
В животе так урчит от голода, что рыдать хочется, но это фигня. Мне надо бы ночлег на сегодня найти. Хоть какой уже. На лавке точно не вариант останавливаться, да и боязно как-то.
Улыбаюсь сквозь слезы. У меня вроде как есть дом, а переночевать там не могу. Шатаюсь, точно какой-то бомж, на улице, ища приют.
Дожила. Молодец, Василиса! Зашибись просто, умница!
Вот только от правды этой в голос орать хочется, но я молчу. Привыкла уже. Будь оно неладно.
Прищуриваюсь, смотря на загорающиеся желтые фонари улицы, и настроение все же поднимается.
Знаю я, куда еще можно пойти. Есть одно кубло подходящее, как раз для моей тушки.
Глава 3
— О, здорово, Мурка!
Подхожу к небольшому костру, горящему в бочке на заброшенном складе. Знаю это место отлично, хоть и не нравится оно мне совсем. Единственный плюс — крыша над головой и отсутствие сквозняков.
От клички этой аж передергивает. Ненавижу ее. На дух не переношу, когда Тоха меня так зовет.
— Я не Мурка! Василиса я, запомнить не можешь никак?!
— Да ладно, не бузи! Каким макаром тебя занесло? Я уж думал, тебя где-то повязали.
Тоха прикуривает, а я жадно втягиваю серый дым, хоть это и обычный табак. Уже не знаю, чего больше хочу – курить или есть. Наверное, того и того. Сильно.
— Соскучилась, и хрен меня кто повяжет! Слушай, Тох, стрельни сигаретку, а?
— Пф… с чего это?
— Ну, дай! Тебе жалко, что ли?
Тянусь руками к Тохе, он меня дразнит, но все же делится.
— Ладно, малая. На.