В полуметре от телефона на перевязочном столе корчился молодой парень без ног. Молоденькая медсестра с красными расчесанными руками неловко обкалывала культи новокаином. Скосив глаза, главврач видел, как гнулась тупая игла.
- Вы можете аккуратней это делать? - сердито спросил он, проходя мимо медсестры, прекрасно зная, что она не виновата и лучше игл сейчас нигде не найти.
- Нет, - не поворачиваясь, огрызнулась девушка, почесав руку о край стола. Халат на ней был заляпан кровью. Раненый смотрел в потолок мутными от боли глазами.
- Дайте ему хотя бы спирту, - гораздо мягче сказал главврач.
- Нету спирту. - Казалось, она сейчас расплачется. - Ночью склад обворовали.
- Почему не доложили?! - Девушка равнодушно пожала плечами, снова почесалась и набрала в шприц следующую порцию новокаина.
- Александр Иосифович? - В дверях показалось бледное лицо старшей медсестры. - Документы на вывоз подписать нужно.
- Почему мне ничего не сказали о краже на складе? - стараясь сдерживаться, спросил главврач.
- Я просто не успела. Вы спали, а потом раненых повезли… - Лицо Людмилы Леонтьевны было синевато-бледным. Александр Иосифович хотел спросить, когда она последний раз отдыхала, потому что за последние двое суток постоянно видел ее в разных концах госпиталя. Да и сам он прикорнул всего на два часа вчера вечером. - Александр Иосифович, подпишите документы.
- Давайте. - Он снова повернулся к столу. - Сколько сегодня?
- Двадцать шесть. Но я думаю, уже больше, - тихо сказала она. - С последней машиной очень тяжелых привезли. Мы их еще не оформляли, но там больше половины безнадежных.
- Откуда? - быстро спросил главврач, подписывая бумаги.
- С вокзала. Целый поезд разбомбили. Люди в эвакуацию ехали…
- Изверги, - сказал Александр Иосифович, невольно трогая нагрудный карман, где лежало истрепанное письмо от родных. Пришло оно давно, около месяца назад. И каждый день он доставал его раз по сто, не меньше, и каждый раз благодарил судьбу за то, что успел вовремя отправить мать, жену и девочек подальше от этого ада. Он помнил наизусть не только каждое слово из этого простого коротенького письма - он мог рассказать, как выглядит каждая буква, каждая запятая быстрого почерка жены, и не уставал улыбаться при виде смазаного кривоватого "папа", написанного младшей дочерью внизу листка.
- Александр Иосифович, вы бы отдохнули немного, - тихо сказала Людмила Леонтьевна, забирая подписанные бумаги.
- Да, да, обязательно. Только на склад схожу.
Выходя из кабинета, главврач еще раз обернулся. Медсестра чесала руки об стол. Голова раненого склонилась набок, глаза были закрыты.
Склад. 6 часов 11 минут.
Александр Иосифович застал на складе двух заспанных солдат. У одного грязным бинтом была перевязана щека, второй был явно контуженный.
- Что здесь произошло? - грозно спросил главврач.
- Так это… ограбили склад… - сипло ответил тот, что с щекой.
- А вы где были?
- Мы… это… того…
- Проспали? - чуть повысил голос Александр Иосифович, хотя не имел привычки кричать на раненых. Но здесь эти двое были уже не ранеными, они охраняли склад.
- Н-никак нет, - заикаясь, ответил контуженный. - М-мы здесь только полчаса как стоим.
- А где… - Александр Иосифович оборвал свой вопрос. Чего же тут спрашивать, где прежняя охрана, и так все ясно.
- Так убили всех, - спокойно ответил контуженный.
- Что взяли? - Главврач понимал, что разговор пустой, но почему-то не мог уйти. Его раздражал грязный бинт на щеке у солдата.
- Мы не знаем. Завхоз приходил, что-то считал, бумаги писал. Мы не знаем.
Главврач своим ключом открыл дверь склада. Никакого погрома, просто исчезли четыре фляги со спиртом. На стене следы автоматной очереди. На полу - немного крови.
- Продолжайте дежурство, - приказал он, уходя. Хотя охранять здесь было уже нечего. - А вы, когда сдадите дежурство, отправляйтесь на перевязку.
- Спасибо. - Тот, с перевязанной щекой, кивнул.
Съездовская линия Васильевского острова. 8 часов 01 минута.
Александр Иосифович шел домой по правой стороне улицы. Как показывал опыт, так было безопасней. Хотя в это время обычно не бомбили. На улице было пусто. Моросил мелкий теплый дождь.
На углу Большого проспекта и Первой линии стоял почти целый дом. Дальше по проспекту не меньше десятка зданий лежали в руинах. Александр Иосифович заметил боковым зрением какое-то движение в окне и на всякий случай побежал. Он уже раскаивался, что пошел отдыхать домой, а не послушался совета Людмилы Леонтьевны - поспать в ординаторской. С другой стороны, разве в ординаторской поспишь?
- Стой, морячок, стой! - услышал он за спиной дребезжащий голос. И сразу же, облегченно вздохнув, перешел на шаг. Можно не торопиться. Но и останавливаться не обязательно. Настырная старуха все равно его догонит. - Эй, морячок!