—Моя фамилия Широкова.
—Очень приятно.
—Вам ничего не говорит моя фамилия?
Она, показалось мне, очень удивилась. Я, грешным делом, прикинул в уме популярных актрис и певиц, но такую фамилию не вспомнил. Если бы встречался с ней по какому-то расследованию, тогда она — с такой-то внешностью и манерами — наверняка оставила бы в памяти след.
—Нет. Извините. Не помню.
—Мой муж — Юрий Левонович Широков.
А вот про этого я слышал. И даже не один раз. Лоскутков как-то про него рассказывал. Крутой бизнесмен, по которому давно уже плачет камера. Кажется, и от Асафьева какие-то вести о Юрии Левоновиче до меня доходили. Если память не изменяет, господина Широкова подозревали в поставках наркотиков в регион. Но доказать ничего не смогли. Дело обычное: не пойман — не вор!
— Понятно. А чем я могу быть вам полезен?
Она округлила глаза:
— Я не поняла?
Теперь глаза округлил я.
—Это я не понял. То есть я понял, что вы жена Юрия Левоновича Широкова. И вы пришли ко мне… Кстати, как вас зовут?
—Виктория Витальевна.
—И вы, Виктория Витальевна, пришли ко мне по какому-то делу. Вот я и хочу узнать, что это за дело. И только потом я смогу дать вам ответ — берусь за него или нет.
Она явно растерялась. И уверенность светской львицы на секунды дымкой окуталась, и исчезла легкая ирония в изгибе тонко очерченного рта.
— Не понимаю… — повторила она снова.
—Это я уже слышал.
—И вы ничего не хотите мне сказать?
—А я что-то должен вам сказать?
Положение, говоря по правде, становилась слегка комичным. Но осторожность я не потерял. Если это Гаврош, то она прекрасная актриса и расслабила бы в такой ситуации человека менее опытного. А подстрелить расслабленного — что уж проще…
—Вас же нанимали следить за мной?
—Меня? — Я искренне удивился.
—Вас. И не пытайтесь меня убедить в обратном. Я, конечно, понимаю, что у вас соблюдается тайна. Но теперь уже скрывать нечего. Потому что я не жена Юрия Левоновича, а его вдова.
—Вот как? Примите соболезнования.
—Вы не знали?
—Нет. Мы же не были с ним знакомы. Просто я про него слышал от кого-то.
—Интересно получается…
—А что случилось с Юрием Левоновичем?
— Он попал в аварию. Как раз когда поехал на встречу с женщиной, которая вас нанимала.
—Меня давно уже не нанимала никакая женщина.
—Правда?
—Правда.
Она опять растерялась, но сомнения все же остались. И бедная Виктория Витальевна просто не знала, как продолжить разговор.
—Объясните, — попросил я. — Вы пришли ко мне вы сказать какие-то претензии…
—Я не понимаю…
—Я понимаю еще меньше. Расскажите, в чем суть проблемы. Может быть, вместе нам будет легче разобраться. Давайте попробуем…
—Три дня назад Юрий Левонович вернулся с работы раньше обычного…
3
Виктория Витальевна пила кофе, курила и читала одновременно книгу, удобно устроившись в кресле-качалке из филиппинской лозы. У них на кухне вся мебель была плетеная. Дачный стиль. Но очень удобный и в городской квартире. Особенно — кресло-качалка, любимое ежедневное место хозяйки. А уж полный стиль выдержать и подобрать для интерьера все остальное соответственно она сумела. Даже стилизованную посуду.
От окна сильно подуло, наверное, на улице переменился ветер, и Виктория Витальевна встала, чтобы закрыть форточку. И в этот момент она услышала, как торопливо вставляется в замок ключ. Глянула на часы — так рано вернулся муж? Обычно Юрий Левонович приезжал позже часа на три-четыре. И не сам открывал — звонил. Она отложила книгу и вышла в прихожую.
Он не вошел, он ураганом ворвался в квартиру. Такого вообще с ним никогда не было. Он от природы нетороплив и тяжел, как слон.
—Ты дома? — В слетке хриплом голосе Широкова слышалась откровенная угроза. И внешний вид просто пугал: плащ распахнут, пиджак расстегнут, узел галстука расслаблен, и сам галстук сдвинут набок. Оторвана «с мясом» верхняя пуговица сорочки. И это притом, что он постоянно следил за собой…
—Где же мне еще быть?
Он фыркнул по-лошадиному.
—Одна? — Широков не спросил, а взвизгнул, срывая голос и теряя обычную хрипотцу. Когда он волновался, доставшийся от отца армянский акцент пробивался наружу явственно и голос становился выше, базарнее.
— А кто здесь может быть еще?
Она искренне удивилась и тону, к которому не привыкла, и гневу мужа, который не понимала.
—А когда ты с ним встречаешься?
—С кем? — Она нахмурилась в непонимании.
—И где встречаешься?
—Да с кем же?
Он по-звериному зарычал, поднял руки и шагнул к ней. Виктория Витальевна в испуге вскрикнула и отступила в кухню. Муж очень даже напоминал злополучного шекспировского мавра. И даже цветом кожи — лето они провели в Испании и отлично оба загорели. Он, смуглый от природы, загар не потерял до зимы.
—Я задушу тебя… Как последнюю подзаборную шлюху… Стерва… Задушу…
—За что? За что? Что с тобой? Что случилось? — И она вдруг заплакала, прибегнув к испытанному женскому средству.
И даже закрыла лицо руками, но сквозь пальцы внимательно наблюдала за каждым движением мужа.
— Лучше сама сознайся. Что за Владимира ты себе нашла? Чего тебе со мной не хватало? — И он тоже за плакал, почти по-женски, навзрыд.
Виктория Витальевна вздохнула спокойнее. Ни о каком Владимире она не слышала. Среди ее более-менее близких знакомых нет человека с таким именем. Не то чтобы она не знала за собой греха. Но это всегда было так аккуратно, что никто не мог ничего заподозрить. Да и последняя встреча с любовником была у нее почти полгода назад. И был это не постоянный человек, а так, случайное развлечение… С того дня много воды утекло. Попробуй — докажи! Да и звали того Славой. Значит, ситуацию срочно нужно поворачивать в противоположную сторону. Это каждая женщина умеет делать искусно.