— Тварь, чтоб ты сдох! — выругался Кирилл и попятился вьющимся червем к балкону.
Однако, спустя пару секунд, просветлев и даже начав улыбаться, Кирилл в живописных подробностях изложил планы захвата Валечки.
В Останкино работала целая группа инодушцев — подбиралась к руководству каналов. Большую часть чужаки успели обратить. Им оставалось два важных канала — первый и "Россия". Но и людоспасы крутились рядом. Они не давали сделать последний шаг. Толковый агент путем точных наблюдений вычислил одного из врагов — этого Кирилла. Мефодьев маячил в студиях первого канала. Несколько раз он прокололся. И вот теперь Серж по верной наводке прижал его к ногтю.
По окончании экзекуции Сергей взял из заветного футлярчика второй шприц и умело ввел инодушцу, сообщив, что на сей раз он "прописал снотворное". Чужак, находясь еще под благодатным действием сыворотки, даже не сопротивлялся.
— Ну что ж, прощай, дружище! — грустно усмехнулся Сергей, снимая манжету и складывая инструменты, точно доктор после посещения больного. — Спасибо за эксклюзивную информацию. Да будет земля тебе пухом.
Инодушец уже отключался, у него тяжелели веки. Смертельный яд действовал быстро.
— Что ты сделал? — хрипло шептал он, беспомощно приподнимая голову. — Ты хочешь убить меня?
Не отвечая, Сергей быстро покинул квартиру. Чтобы не смотреть на предсмертные агонии.
Серж не любил наблюдать судороги или слушать последние вздохи, не терпел вид крови, ненавидел убивать. Каждый раз он убеждал себя, что на самом деле перед ним все одно нелюдь, монстр в человеческом обличии, более сильный разумом и духом. И считает его, Сергея, относительно себя сродни букашке. И потому-то, быть может, и проигрывает в честном бою, как сдул партию Капабланка пионеру Ботвиннику? Каждый раз Серж убеждал себя, что так нужно для дела, пафосно говоря, на благо человечества, и что иначе просто нельзя.
А коли не терпел вид крови, то предпочитал столь тихий и бескровный способ, подаренный из глубины веков, излюбленный Марией Медичи. Хотя и носил Серж старый добрый пистолет Макарова.
У калитки дома он связался по мобильнику с шефом.
— Все в порядке. Наводка верная. Теперь агент устранен, а инфа у меня в голове.
— И что? Когда Валечку? — нетерпеливо спросил Каримыч.
— Сегодня, сейчас, по дороге из Останкино, — доложил Сергей, прикрыв рот рукой и осматриваясь вокруг.
Во дворе бегали и смеялись дети. К ограде подъезжала слепящая фарами иномарка.
— Черт! Значит, срочно выдвигаемся туда.
— Я буду минут через сорок. Как повезет с электричкой.
— Хорошо.
Сергей вздохнул и отключился. Если повезет, и поезд придет сразу, то до Останкино он доберется быстро. И первый канал останется с человеческим лицом, и переворот в России, даст бог, удастся оттянуть.
Инодушцы, точнее, кхадавакплы умело воплощали свой план. Во многих странах они уже завладели телеканалами и структурами финансов и власти, оставалась Россия. День всеобщего переворота, назначенный на 21 декабря, неумолимо приближался.
Когда их звезда впала в кому, и мир их постиг естественный апокалипсис, кхадавакплы отобрали тех, кто пожелал продолжить жизнь — сотни тысяч, если не миллион. И поскольку получилось слишком много, беглые гуманоиды кхадавакплы отказались от плоти и крови, и закупорили свои души в контейнеры, их роботы снарядили корабли и направили бороздить, как говорится, просторы вселенной в поисках подходящей планеты — сущая банальность, по выражению Каримыча.
На Земле они мудро спрятали контейнеры, у людоспасов до сих пор не появилось даже зацепки — куда?! Первого человека кхадавакплы, вернее, их роботы, преобразили черт знает как, остальных по цепочке, в арифметической прогрессии. Инодушцы, то есть уже перерожденные, с жалкими остатками памяти бывшего человека, внешне ничем не отличающиеся, вылавливали нужных, важных людей, этакий "золотой миллион" — олигархов, сенаторов, звезд шоу-бизнеса и прочих бонз, всех тех, кто мог повлиять на дела и мнение человечества. И заменяли их души. Оставляя в мозге память о последних трех днях, которую обращали в свою пользу. Между собой они общались в новых телах, транслируя друг другу мысли, однако читать думы обычных людей могли не всегда. План их выглядел просто — 21 декабря 2012 года, в раздутую людьми же дату, объявить всем обывателям, что они захвачены, что у них отныне другая история, другая культура, иное искусство. Но эти простые люди могут продолжать жить и работать, правда, теперь уже не на благо человечества, а на благо кхадавакплов. Ибо обывателям же все равно. Какая разница: футбол или комкат — игра в мяч палками, похожими на лопатки? Какая разница: Ван Гог или Терп Псип — автор "Травянистой долины", странной чужеродной картины, напоминающей, впрочем, импрессионистов? Простой человек все одно равнодушен к искусству своей цивилизации. Какая разница — Лев Толстой или Гу Хан, которого переведут на русский? Ведь у кхадавакплов тоже были и любовь, и предательство, и войны, и мир. Обыватель один хрен не перечитывает Льва Толстого, так пусть почитает Гу Хана.
Какая разница, если заменить старые легенды на другие? Ведь все духовное для простонародья лишь легенды и мифы. А главное — это бабло, интернет и кино, ну и секс, конечно. Ах да! Реалити-шоу! Это кхадавакплы обязательно оставят. С его помощью легче всего манипулировать тупыми народными массами.
С такими или подобными мыслями Серж двинулся обратно на станцию.
г. Москва, Останкинская телебашня — Третье Транспортное Кольцо — ул. Красная Пресня, 14 декабря 2012 г., после 18 ч. 45 мин.
— Итак, чтобы завербовать шефа первого канала, они завербовали его водителя, — Каримыч постучал пальцами по рулю.
Серж поморщился, затем кивнул.
— Но это мы и так подозревали. Самый очевидный способ подобраться к шишке — соблазнить его шофера. Твой Кирилл лишь утвердил нас.
Каримыч прищурился. Оба сидели в кабине русского джипа "УАЗ Патриот", принадлежавшего шефу. "Мерседес" Валечки стоял наготове, с курящим водителем в приоткрытом окне, в пяти метрах, на парковке Останкино.
— А может его сразу сцапать? — нетерпеливо предложил Сергей, оставив без ответа заключение Каримыча.
— Нет, так не прокатит, — шеф помотал головой.
Голова у Альберта Каримовича была круглая и черноволосая, как у многих армян. Да, начальник вышел родом с Кавказа. Этот факт время от времени удивлял Сержа. Казалось бы, нация торгашей и бандюг или, в лучшем случае, эстрадников, а поди ж ты, шеф людоспасов — столичной группы спасателей! И не кого-нибудь, а человечества. От угрозы инодушцев.
Не вспомнить уже, кто первый расколол чужаков, подглядел ловлю человека и процесс замены полевым воздействием отправляемой на небеса души человеческой на инопланетную. Главное, что удалось за прошедшее время: сколотить крепкие группы людоспасов, придумать манжету, блокирующую трансляцию мыслей инопланетным собратьям.
— Без наших людей в ГИБДД мы не выманим его из машины, не наделав шуму, — пояснил шеф. — А наши люди сегодня как раз дежурят на Третьей Кольцевой.
План Каримыча сработал безукоризненно. Стандартный маршрут Валентина Хорста из Останкино Альберт знал заранее. По Третьему Кольцу на запад и в элитный дом на Красной Пресне. Инспекторов предупредили.
Когда один из них махнул полосатым жезлом, "Мерседес", несшийся с явным превышением скорости, нехотя остановился в двадцати шагах впереди. Майор Госинспекции размеренно пошел к черному автомобилю. Каримыч загнал "Патриота" на обочину, поближе к "Мерседесу".
— Пойдем, — скомандовал шеф.
Морозная улица с детской радостью собирала калейдоскопы реклам. С холодной безучастностью шуршали автомобили. Двигаясь вперед, Сергей ясно видел, как крупье-гаишник тасовал в руках карты ксив чужака, а последний, невысокого роста, упорно доказывал что-то, дирижерски жестикулируя и драконом выпуская пар, сизоватый в свете фар.