Вот куда прямо по улице от автомашины и автоматчиков сбежишь? Застройка как нарочно сплошная, даже проходов во дворы и на зады домов не особо-то найдешь. Дураки какие-то. Или того шоколада с первитином обожрались, про который штабной переводчик рассказывал?
Улица как вымерла — после выстрелов и так немногочисленные гражданские немцы в секунду испарились. Только у дома впереди замер озадаченный случайный боец.
— Стоять, говорю! — взревел майор.
«Водители» упорно бежали, практически на случайного бойца. Тот, ничего не понимая, попятился.
— Тикай! — хором закричали из двух машин — второй вездеход уже обгонял майорский «кюбельваген», рассчитывая отрезать путь беглецам, благо впереди был перекресток.
Нет, опять не вышло. Беглецы внезапно свернули к дверям углового дома, стоявший на их пути боец только и открыл рот. «Жаркий» бегун схватил раззяву за автомат, рванул с плеча. Тут наш раззява показал, что не совсем и раззява, матюгнулся и оружие не отдал. Бегун рвал к себе оружие, солдат упирался. Диверсант коротко ткнул свободной рукой, сверкнул узкий металл. Второй бегун распахнул дверь — лейтенант, видать, стрелок опытный — полоснул из автомата, попортил дверь и чуть ухо гаду не отстрелил, но тот лишь присел на колено, вскинул руку…
Пистолет!
Ловкий водитель крутанул руль, машину швырнуло в сторону — выстрелы из дверей оказались не очень точны — только лобовое стекло в углу задело, разошлись трещины.
— Вот сука… — возмутился майор, стремительно десантируясь на мостовую.
Все происходило столь быстро, что Митрич не особо успевал следить, только с облегчением вывалился из тесной непривычной машины…
Лежал у стены наш боец, так и не отдавший автомат. Захлопывалась дверь, блеснул в щели еще один пистолетный выстрел…
…Очереди, ответные пистолетные выстрелы — майор шмалял из-за кузова машины, видимо, тоже не только на стрельбище тренировался.
— Со двора отсеките!
Из-за угла закричали в ответ — второй вездеходик уже юркнул туда.
Майор, а за ним и остальные кинулись к двери — заперта!
— Хорошая дверь, хоть и подстреленная, — заключил майор, пиная преграду. — А зарядов и гранат мы, конечно, не взяли.
— Кто ж знал. Совещание намечалось, — справедливо заметил саперный лейтенант.
— Бойцу помогите, — приказал командир «Линды».
Митрич и неудачливый часовой Емелин присели перед лежащим:
— Куда тебя?
— В живот. Ножичком. Я понять не успел. Он автомат — цап! А я…
— Молчи. Щас забинтуем, к медицине живо, тут она рядом…
Но нынче шло все не как нужно. На втором этаже зазвенело стекло, тут же загрохотали очереди — не автоматные, эти куда гуще-чаще — это пулемет МГ из окна лупил в знакомом темпе.
— Уходим! — крикнул майор.
Драпали, прижимаясь к стене дома. Митрич и Емелин волокли под мышки раненого, тот стонал и бренчал по тротуару намертво зажатым автоматом. Перед дверьми дома стукнула брошенная сверху граната, покатилась, крутя длинной деревянной ручкой.
— Ложись!
Упали рядом с раненым. Митрич понял, что следующую гранату бросят ближе, и та уж точно порвет осколками. Но из-за машины застучали выстрелы — засевший за бортом долговязый водитель Ян бил из пистолета по окнам — понятно, плотность огня сомнительная, но толком высунуться не позволил.
Офицеры и бойцы вскочили, рывком достигли безопасной зоны под защитой надежного забора. Наступила некая краткая тишина, потом за домом раздались автоматные очереди — явно наши били, им ответила короткая очередь немецкого пулемета, взрыв гранаты…
— Через двор пытались уйти, — определил майор, тревожно поглядывая на замершую посреди мостовой машину — у той тихонько работал двигатель, больше ни звука.
— Не проскочат двором. Это же прусская архитектура — надежно, вот только под огнем не войти не выйти, — заметил лейтенант. — Давайте я за подмогой метнусь?
— Да подмоги нам сейчас будет сколько угодно, — предрек майор. — Нам бы хоть одного живым взять… — майор осекся и застонал: — Ну куда, куда⁈
Митрич, помогавший заматывать живот раненому — колотая рана тому пришлась аккуратно рядом с пупком — оглянулся.
Взревел двигатель — вездеходик почти прыгнул на мостовую, с распахнутыми дверьми, спущенной задней шиной, едва не задев угол дома, рванул за угол. Скорчившегося за рулем водителя видно не было. С опозданием хлопнули выстрелы из дома — били из пистолета, неубедительно.
Майор в сердцах сплюнул:
— Вот что за человек⁈ Непременно нужно жопой рискнуть. Было бы за что, а то за колымагу немецкую.
Водитель действительно оказался лих — не успокоился, буквально через несколько секунд «кюбельваген» вылетел из-за угла, вихляя колесом и размахивая дверцами, проскочил мимо осажденного дома и остановился около бойцов.
Майор выразительно постучал себя по лбу.
— Ян, тебя под арест сажать, что ли?
— Так что там такого? — удивился долговязый лихач. — Пулемет на той стороне, а из дамской пукалки разве что корпус машины может поцарапать. Мельчают нынче диверсанты, вооружены слабо. Давайте сюда раненого, завезу, и сразу товарищ лейтенант штурмгруппу из «Линды» приведет.
Машина ухромала с раненым и лейтенантом. Остальные короткими автоматными очередями не давали диверсантам расслабиться, попутно майор выговаривал Митричу за малый боезапас.
— Боец, кто ж с одним диском на войну ходит? Уж возраст у тебя солидный, должно быть какое-то разумение.
— У меня, товарищ майор, в боевой машине дисков на тыщу восемьсот с гаком патронов, это не считая автоматных, револьверных, снарядов и ящика «лимонок». Вы меня слегка неожиданно сдернули, вообще мне было приказано начальство ждать и новую форму получить. Обычно на такое хозяйственное дело налегке ходил, теперь-то буду знать.
— А, танкист, — майор оторвался от снаряжения пистолетного магазина, глянул на замасленные штаны бойца. — Это смягчающее обстоятельство. Так-то ничего, бдительный, отметим как положено.
— Не взорвалось и слава богу. А там точно взрывчатка в кузовах? — Митрич выпустил экономную очередь, по старой привычке стараясь не задевать стекла.
— Ящики стандартные, немецкие. Килограммовые заряды, эти… сприндити[8]. Но перекрасили, маркировку скрыли, позаботились.
Майор оказался ничего, основательный такой, несмотря на молодость, толковый.
Между тем прибывали всякие местные силы, озабоченные стрельбой в тылу — и бойцы из соседнего батальона связи, и снабженцы с карабинами, и комендантские силы — все перекликались, уточняли ситуацию и планы штурма. Приехали и саперы «Линды» — уже в полном вооружении, в касках и кирасах, с устрашающими мешками серьезных подрывных вооружений. Проблема была в одном — и командир «Линды» майор Васюк, да и прикативший особист считали, что взять диверсантов нужно живыми. Пытались вести переговоры, кричали по-немецки, но из дома отвечали пулеметными очередями. Вот откровенно диверсионного воспитания враг, упорный, такой вряд ли добровольно сдастся. Придется штурмовать, но как это сделать, оставляя шансы на захват врага живым и не особо рискуя своими бойцами, было пока непонятно. Впрочем, майор Васюк живо поубрал горячность погони, не спешил. Сам дом, несмотря на свою прусскую добротность, на звание «крепости» не тянул: узкий, в два этажа, из хорошего кирпича, но не очень обширный размерами, разве что соседние строения подпирают.
Водитель Ян, оказавшийся эстонцем, и вполне владеющий немецким языком, вновь закричал в привезенный рупор, прослушал ответную короткую очередь и пожал плечами.
— Вообще то там один у них точно по-русски понимает и говорит, — счел уместным сказать Митрич. — Прямо от нас не отличить. Власовец, наверное.
— Это понятно. Но там минимум трое вражин. Пулемет и два пистолета иногда одновременно работали, — сказал саперный лейтенант. — Может, и еще кто-то есть, например, хозяева немцы, у которых диверсантское логово.