Когда 47 освобожденных пассажиров поздно ночью в среду прибыли в Париж, они предупредили о серьезной опасности. Вначале во всем мире думали, что президент Амин и в самом деле является посредником. Но освобожденные заложники рассказали представителям французской разведки совершенно иное. Полученные сведения были переданы в Иерусалим: "Уганда
действует заодно с главой террористов доктором Хададом".
Эти новые сведения поступили в военно-политический вычислительный центр в Иерусалиме, теперь настроенный на военный вариант, который позднее стал известен как план Б.
План А был вариантом дипломатических переговоров. По многим причинам, из которых не последней было общественное мнение в Израиле, нужно было продолжать разрабатывать этот план.
Однако известие об освобождении 47 заложников, как уже говорилось, заставило объединиться весь народ. С быстротой там-тама страну облетел рассказ о старой женщине с вытатуированным на руке номером нацистского концлагеря, которая была по недосмотру освобождена вместе с 47 счастливцами, может быть, потому, что ее паспорт не содержал в себе никаких признаков еврейства. Люди повторяли ее слова:
"Я почувствовала себя, как 32 года назад, когда услышала немецкие приказы, увидела автоматы... Я увидела вереницы заключенных, услышала резкий окрик:
"Евреи, направо!" И я подумала: что толку в существовании Израиля, если все это может повториться и сегодня?"
В пустыне возле Беер-Шевы, где Авраам когда-то поил свои стада, где в течение столетий скрещивались верблюжьи караванные пути, в 20 милях от самого большого ядерного исследовательского центра на Ближнем Востоке, слова старой женщины повторяли друг другу пилоты и парашютисты в огромных подземных ангарах. Глубоко под замаскированными взлетными полосами находился военный штаб, точно дублировавший главный военный центр при министерстве обороны в Тель-Авиве. На дубликатных схемах прослеживались маршруты врагов Израиля, от Багдада до Ливии. Здесь, собранная воедино и выверенная с военной точностью, была представлена картина страны,
находящейся в вечной осаде, - картина, которая все время уточнялась в соответствии с непрерывно меняющейся обстановкой. Радары наблюдали за русскими военными кораблями в Средиземном море и их самолетами, шныряющими во всех направлениях. Наземная разведка сообщала о передвижениях террористов. Командующий специальными воздушными и десантными силами бригадный генерал Дан Шомрон координировал рейды против баз террористов за пределами Израиля.
Дан Шомрон выступал за план Б. Он уже привык составлять проекты, которые отвергались по политическим или дипломатическим причинам. Он знал, что предпочтение отдано плану А. Этот план ему не нравился, и не потому, что Дан Шомрон был командиром парашютистов, которому за свои 39 лет не приходилось идти на компромиссы. Шомрон просто был уверен, что только военная акция может решить проблему спасения одной или двух сотен заложников в самом сердце Экваториальной Африки. Он извлек неплохой урок из войны Судного дня, которая вопреки ожиданиям Израиля затянулась вследствие политических ошибок, недостаточной подготовки и неправильного использования главного преимущества специальных сил - быстроты и неожиданности. "Русским дали время рассчитать соотношение сил, - заключил он. - Когда соотношение изменилось в пользу Израиля, Советский Союз пригрозил широкой военной интервенцией и практически приказал Киссинджеру, чтобы США голосовали за прекращение военных действий в ту минуту, когда произошел перелом в нашу пользу".
Ту войну называли войной с секундомером. Пока нападали арабы, стрелки двигались медленно; как только Кремль увидел, что Израиль начинает побеждать, стрелки задвигались очень быстро. Словом, Израиль всегда должен быть в проигрыше, потому
что мир не позволит ему победить. Вот почему бригадный генерал Шомрон не считал нужным обращать внимание на мировое общественное мнение.
Итак, он продолжал работать над вариантом Б. С ним, разрабатывая планы один изобретательнее другого, сотрудничали израильтяне всех рангов. Все эти планы были отвергнуты. Перед специальной комиссией под руководством Рабина появились только схемы практических действий. Человек же, наиболее подходящий для осуществления военной акции. Дан Шомрон, должен был демонстрировать широкой публике свою непричастность к событиям и полное спокойствие.
Потому-то вечером во вторник 29 июня он и стоял с бокалом виски в саду частного дома в Рамат Гане, куда попал прямо из накаленной атмосферы пустыни.
- А как насчет ваших парашютистов? Вы не можете захватить Энтеббе?
Этот вопрос задал один из гостей, приглашенных на свадьбу дочери бывшего полковника-парашютиста. Свадьба, конечно, меньше всего похожа на командный пункт. Однако сад, как нарочно, был полон парашютистов, бывших и настоящих. Здесь находился начальник генерального штаба генерал Мордехай Гур, рядом с ним стоял руководитель Мосада - центральной службы безопасности и разведки Израиля - анонимная фигура, тайна для иностранных гостей. По лужайке расхаживал помощник министра обороны Исраэль Таль;
генерал-майор запаса Ариэль Шарон пожимал руку бородатому генералу Дани Мату.
Несмотря на праздник, разговоры все время возвращались к судьбе заложников. Что сделает правительство? Использует силу? Будет бомбить Ливан или какую-то другую мишень, поскольку ранее такое возмездие бывало эффективным? Или они собираются капитулировать и освободить террористов, чьи имена значатся в списке, предъявленном Вади Хададом?
Наиболее известными террористами среди находящихся в израильских тюрьмах были:
архиепископ Илларион Каппуччи, глава греческой католической общины в Восточном Иерусалиме. В 1974 году он был приговорен к 12 годам заключения за незаконный ввоз оружия в своем автомобиле, имевшем дипломатическую неприкосновенность. Действовал в системе Аль-Фатх;
Козо Окамото, член японской "Красной Армии". В июле 1972 года был приговорен к пожизненному заключению за массовые убийства в аэропорту Лод кровавый инцидент, в котором погибли 24 человека и десятки были ранены. Действовал в системе НФОП;