— Это-то просто, — пыхнул трубкой Грисволд. Его голос был заглушен басом Линдена:
— Процесс, в основе которого лежит, конечно, общеизвестное средство огня с ртутью. Поскольку, в сущности, в наши дни в каждом доме есть, по меньшей мере, один термометр…
— При всем моем уважении, дорогой сэр, — прервал его астролог Витторио, должен сказать, что вы говорите сущий вздор. Дело просто в том, что Меркурий и Нептун, совпав с созвездием Скорпиона…
— Вы не правы, сэр, — возразил Линден. — Крайне не правы!
Давайте справимся в «Арс тауматургика»… — он посмотрел в поисках своего экземпляра, тот куда-то задевался.
Алхимику пришлось, чтобы найти книгу, пропеть адаптированный вариант заклинания, используемого племенем Добу при поисках бататов.
А Витторио тем временем вопил:
— Нет, нет и нет! Совпадение со Скорпионом, если учесть, что им противостоит Уран в своей восхождении, как я легко могу доказать… — он подскочил к доске и принялся чертить на ней диаграмму.
— О, поехали! — фыркнул Джаспер. — Не понимаю, как вы оба можете так ошибаться. Как было доказано мной в докладе, прочитанном на последней конференции «Тройственных англосаксонцев», внутренняя природа матрицы…
— Это было опровергнуто еще десять лет назад, — загремел Линден. — Средство…
— Ding an sich…
— Уран…
Я украдкой подобрался к Грисволду и дернул его за рукав. Он вслед за мной, с легким топотом, последовал в угол зала.
— Ладно, как же действует эта окаянная тварь? — спросил я.
— О, в основном ответ дает квантовая механика, — прошептал он. — Согласно принципу неопределенности Гейзенберга, существует определенная вероятность нахождения фотона в какой-либо точке пространства. Чтобы изменить свои пространственные координаты обычного дифракционного процесса. Наблюдается пси-переход. В результате она переходит от точки к точке, не пересекая разделяющее пространство. Не появляясь в нем. Это очень напоминает скачок электрона, хотя, если быть точным, аналогия не совсем корректна, ибо меняется влияние…
— Ладно, это не важно, — вздохнул я. — Наш разговор делается чуточку беспорядочным. Не лучше ли нам…
— Заняться первоначально поставленной целью, — согласился подошедший к нам Аберкромби.
За ним к нам присоединилась Джинни.
Тем временем Линден успел подбить глаз Витторио, а Джаспер забрасывал их обоих кусками мела.
Наша, оставшаяся вне схватки группа, отошла поближе к двери.
— Я уже нашел ответ на нашу проблему, — сказал Аберкромби. — Но мне нужна помощь. Волшебство трансформации.
Мы превратим саламандру во что-то иное, с чем сможем легко справиться.
— Это опасно, сказала Джинни. — Тебе понадобятся действительно сильные заклинания, а это такая вещь, что результаты могут оказаться обратными. Что тогда случится, предсказать невозможно.
Аберкромби выпрямился и уставился на нее с благородной болью:
— Ради тебя, моя дорогая, я готов встретить любую опасность…
Она посмотрела на него с восхищением.
Меня всего скрутило.
— Пойдем, сказала она, — я тебе помогу.
Грисволд схватил меня за руку:
— Не нравится мне это, мистер Матучек, — поведал он. — Искусство слишком ненадежно. Должен, наверное, существовать какой-то иной метод, основанный на законах природы. На законах, которые можно было бы выразить качественно.
— Да, печально сказал я. — Но что это за метод?
Я пошлепал к сблизившимся над книгами головами Джинни и Аберкромби. Рядом вышагивал Грисволд и Свертальф, дергающий хвостом в сторону Трисмегистерского факультета. Профессора ничего не замечали, они были слишком заняты собой.
Мы вышли. Проследовали мимо, бесившихся втихомолку, (мы их хорошо запугали) банды полицейских.
В его химическом отделе были необходимые нам вещества.
Мы вошли в отозвавшуюся эхом темноту.
Вот и наша цель. Лаборатория первого курса. Длинная комната, в которой рабочие столы со скамьями, полки и тишина. Грисволд включил свет.
Аберкромби осмотрелся:
— Так, нам придется затащить сюда саламандру. Она обязательно должна быть здесь, иначе мы ничего не сможем сделать.
— Действуй, и будь наготове, — сказала Аберкромби Джинни. Я знаю, как заманить сюда эту бестию. Небольшая трансформация.
Она подготовила пробирки, заполнила их различными порошками и бегло начертила на полу символы. Уже подготовлены были к работе, увенчанные шарами, волшебные палочки.
— Что вы надумали? — спросил я.
— Ох, не путайся под ногами! — вскрикнула Джинни.
Я сказал себе, что это вызвано всего лишь слабостью и отчаянием. Но все равно было больно.
— Мы, разумеется, используем ее тщеславие. Я приготовлю римские свечи, ракеты, заряды. Выпустим в воздух все это, и, естественно, она явится продемонстрировать, что она способная еще более эффектные штучки сотворить.
Грисволд и я забились в угол. Начиналась большая игра.
Если честно, я был напуган. Костлявые колени крошки-ученого стучали друг о друга, выбивая дрожь маршевого ритма. Даже Джинни… Да, на ее гладком лбу выступили бусины пота. Если задуманное им удастся, мы, вероятно, приговорены. С нами покончит либо саламандра, либо непредвиденная отдача заклинания. И мы понятия не имели, не сделалась ли тварь слишком большой, чтобы ее удалось трансформировать.