Натянув на Марка теплую куртку и шапку, а на себя - дубленку, Ника уже стояла на лестничной клетке, намереваясь закрыть квартиру.
- А варежки твои где? - вспомнила она, просканировав квартиру, себя и сына в рамках "предполетной подготовки".
- Там, - Марк, нехотя, указал взглядом на оставшиеся в коридоре ботинки.
- Там? - не поняла Ника, но направилась к ним.
- Да! Внутри, - пожав плечами, пояснил Марк.
- Зачем? - обескураженно воскликнула она.
Марк снова пожал плечами.
- Марк! Почему же ты не сказал мне об этом, когда я не смогла их надеть? - Ника быстро вернулась в прихожую.
Она, подняв один из них, запустила руку в глубину и нащупала варежку. Выдернув ее, обрадовалась, что сразу решились обе проблемы и варежек, и ботинок. Но когда стала разворачивать ее, радость быстро улетучилась, потому что варежка оказалась насквозь сырой. Ника снова запустила пальцы внутрь ботинка и поняла, что он тоже влажный.
- Так у тебя ботинки протекают! Что ж ты мне не сказал?! - Ника в расстроенных чувствах отбросила ботинок и вышла на лестницу, чтоб закрыть дверь.
"Весь в своего папашу! Так же молчит и хр*н пойми, что и зачем делает!", - злилась она, спускаясь с сыном в лифте.
- Бабушка комкает газету и кладёт в носки, если обувь внутри мокрая, - пробурчал Марк, словно опровергая ее мысли.
- Так то ж газета! А варежки то тут причем?! - всплеснула руками Ника.
- Они тоже впитывают растаявший снег, - глубокомысленно заметил он.
- Маркоша! Ты должен был мне сказать о том, что у тебя мокрые ботинки вчера вечером. Я бы их просушила! А из-за твоей самодеятельности нет ни варежек, ни ботинок! И в чем ты будешь гулять в саду, я пока представления не имею, - возмущалась Ника, выходя из подъезда.
- Я с Ольгой Вареньевной договорюсь, - уверенно выдал он, картавя.
"Ты погляди! Мужик растет! Договориться он!", - про себя ухмыльнулась она, а вслух спросила:
- О чем?
- Останусь в группе! Там новый автомат на полке в игровой появился. Разобрать хочу, - деловито забираясь на заднее сидение, заметил он.
"Ну ты погляди! Копия отца!", - вздохнула Ника, отряхивая снег с сапожек и устраиваясь в водительском кресле.
- Меня папа вечером заберет? – вдруг вспомнил Марк, когда машина уже влилась в поток машин.
- Нет! Он задерживается в Хабаровске, пока неизвестно насколько, - Ника нервно постучала пальцами по рулю.
Она знала, что сын расстроится от этой новости, и выражение его вытянутого лица, которое отразилось в зеркале заднего вида, подтвердило ее догадки.
- Маркоша, папа старается освободится, как можно быстрее, но не все зависит от него, - Ника перестраивалась в рядах движущихся автомобилей.
- Он обещал, что на выходных мы все вместе поедем в Москвариум, а еще на выставку роботов, - уныло пробормотал он, уткнувшись взглядом в окно.
- Ну чего ты нос повесил? Может, он еще успеет приехать до выходных, - приободрила Ника сына.
Ника остановила машину на светофоре. Ее взгляд скользил по дорожному полотну, разметке, знакам и тротуарам. С утра люди торопились по своим делам. Они толпами выходили из метро, выстраивались на остановках в ожидании транспорта. У всех были хмурые, сосредоточенные лица. Большинство из них жили, как и Ника, в бесконечном "дне сурка". А для тех, у кого был ребенок, этот бег по кругу ещё и ускорялся, потому что помимо дома и работы добавлялся кросс по детским садикам, школам, развивайкам и врачам. У современных родителей плотность графика такова, что радость доставляет возможность всего лишь попить кофе в тишине, никуда не спеша.
Вдруг в фокус ее зрения попала девушка, бежавшая по зебре, улыбаясь и раскинув руки. Казалось, будто вокруг нее аккумулировался весь солнечный свет, что ещё был в этом пасмурном и промозглом дне. Вот так и выглядит счастье! Ника проводила ее взглядом. На той стороне улицы стоял такой же светящийся парень. Он поймал девушку в объятья и, не обращая ни на кого внимания, поцеловал.
Ника тяжело вздохнула. Она ведь тоже когда-то так "летела", только вот приземлилась с экстремальным торможением, и теперь ей уже никогда не "встать на крыло". Никогда она не сможет светиться, как лампочка, потому что внутри все перегорело. Ника встретилась взглядом с Маркошей в зеркале. И чего она загрустила? Вот оно ее счастье! Тихое, уютное и такое родное!