— Есть! — по-солдатски четко ответил Малюга.
Потом они с Алимом с трудом сдвинули тяжелую дверь, и Малюга исчез в проеме.
Все это время лейтенанты наблюдали за обоими пограничниками. Казалось, они избегают лишний раз смотреть на меня.
— И все же, — наконец сказал Лазарев, обернувшись, — я настаиваю на том, чтобы остальные вышли. Чтобы остаться только ты, Селихов.
— Так уже не получится, — я покачал головой. — Вы сами усугубили ситуацию, когда пришли арестовывать меня среди ночи. Теперь имеем все, что имеем. Теперь многие пограничники, в особенности младшие командиры, захотят узнать, что тут творится.
Лазарев вздохнул. Вздохнул протяжно и тяжело. А потом уставился на Вакулина, как бы перекидывая ответственность на него.
Вакулин сглотнул. А потом заглянул мне в глаза.
— Хорошо. Операция, видимо, и так уже пошла псу под хвост, Селихов. Теперь, я думаю, нас всех тут ждет трибунал. А потому… — Он глянул на Лазарева, — терять уже нечего.
Старший лейтенант не выдержал взгляда Вакулина. Просто опустил глаза. И даже как-то ссутулился на стуле. Потерял офицерскую выправку.
— Разрешите представиться, — сказал Вакулин тогда, — капитан Сергей Иванович Матросов. ГРУ.
— Капитан Емельян Васильевич Пожидаев. ГРУ, — понуро и немного в нос пробурчал Лазарев, не поднимая глаз.
Пограничники переглянулись. Я заметил, что в глазах Уткина заблестел настоящий страх. Во взгляде Нарыва — недоумение.
— Какие-то вы молодые для капитанов, — скептически заметил Алим.
— Специфическая операция, — обернулся к нему Вакулин, назвавшийся Матросовым, — специфическая внешность.
— Так вы… Разведчики? — нахмурившись, спросил Нарыв.
— Нет, мы деды морозы под прикрытием, — со злобным ехидством сказал Лазарев, назвавшийся Пожидаевым.
— Слушай, кто бы ты там ни был, — кивнул «Лазареву» Нарыв дерзко, — откуда я знаю, что ты не брешишь? Вы тут уже воды намутили! Так, может, ты в очередной раз отбрехаться решил, а?
— Ну позвони в отряд, — усмехнулся Пожидаев неприятно, — доложи, кого «задержал». Посмотрим, чего тебе на это ответят.
Нарыв ничего ему больше не сказал. Только забурчал себе под нос какие-то ругательства.
— Так, — я взял третий стул, поставил перед собой спинкой вперед и сел на него верхом, — ГРУ, значит. И, насколько я понимаю, вы ловите тут «Призраков Пянджа». Так?
А вот этот мой вопрос точно поставил обоих «разведчиков» в тупик. Оба они удивленно расширили глаза.
— Нас предупреждали, что с тобой будут проблемы, — сказал Матросов, он же Вакулин, — но что ты так хорошо осведомлен…
— Да, неплохо, — покивал я. — Вы же слышали, что именно мне, и уволившемуся в запас старшему сержанту Мартынову, довелось взять на Бидо двух членов этого пакистанского отряда. Один из них — Марджара, рассказал мне много интересного. И про капсулу, и про призраков, и про «Пересмешник».
Нарыв с Уткиным и Алимом молчали. Было видно по их глазам, по их лицам, что они не совсем понимают, что же тут происходит. Что за «Пересмешник» и что за «Призраки Пянджа».
И хотя Мартынов вместе со мной слышал из уст Марджары многое на Бидо, он не слишком-то распространялся об услышанном. Я тоже не распространялся. Среди пограничников в подобном ключе, в ключе именно тайной операции вражеского спецназа на нашей территории, те события никто не обсуждал.
Кто-то думал, что то были всего лишь немного лучше подготовленные душманы, навроде «Чохатлора», отряд которого мы уничтожили не так давно. Другие называли их «спецами», не слишком-то вдаваясь в подробности. В конце концов, у пограничника на заставе много забот, много работы и службы. И мало времени на то, чтобы разводить байки.
— Хреново у вас тут особый отдел работает, — кисловато заметил Лазарев, который оказался Пожидаевым, — у них тут ходит солдат, который в курсе секретной информации. А они даже и не чешутся.
— Что вы собирались сделать? Почему ослабляете боеспособность заставы? — спросил я мрачно.
В сущности, я подозревал, какой будет ответ. Тем не менее мне хотелось удостовериться в том, правильный ли у меня ход мыслей.
Лазарев/Пожидаев вздохнул. Снова глянул на Вакулина, но только мимолетно, как бы спрашивая разрешения.
У меня уже давно сложилось впечатление, что время от времени «Лазарев» как бы выспрашивал у «Вакулина» разрешение на то или иное действие. По всей видимости, все же руководил операцией именно последний. Именно он был куратором миссии.