Началась ожесточенная, слепая перестрелка, где каждый вел огонь «куда-то в сторону врага».
И хотя мы точно знали, где они располагаются, поймать в прицел затаившихся бойцов было непросто. Казалось — вот новая дульная вспышка. Выцеливаешь по ней — стреляешь. И ничего.
— Сукины дети… — Зарычал Вакулин, стараясь перебороть шум боя, а потом разрядил свой Стечкин куда-то в темноту. — Где они, мля⁈
Пули свистели над головами. Поначалу я чувствовал, как высоко они проходят. Как с треском впиваются в кору деревьев, откалывают щепки и ветки. Но с течением времени огонь врага становился все прицельнее.
Я выцепил из темноты очередную вспышку, дал ответную очередь и тут же получил их ответ. Пули просвистели совсем низко, задели верхушки кустов. Я почувствовал, как можжевеловая хвоя сыплется мне за шиворот.
— Это не дело! Они продолжают отходить! — Кричал Вакулин.
Когда новая очередь Васиного пулемета разогнала тьму своими трассерами, я увидел, что призраки продолжали двигаться. Медленно, ведя беглый огонь, они как-то умудрялись отступать.
— Уходят, падлы! — Закричал Вакулин. — Гранатами их! Готовить гранаты!
Я увидел, как парни полезли в подсумки за гранатами. Почувствовал, как плотность нашего огня снизилась.
— Нет, стоп! — Крикнул я.
— Что? Какой стоп⁈
— Там Алим с Малюгой! Они слишком близко! Если метнем — попадут под осколки!
— А… сука… — Выругался Вакулин, — а так уйдут! Надо в атаку!
Я тоже понимал, что надо что-то делать. И быстро. А потому соображал так скоро, как мог.
Что мы имеем? «Призраки» уже приняли решение об отступлении. Как я и ожидал, они поняли, что наши переговоры были ловушкой, в которую они угодили. Что здесь им ничего не светит.
Но если сохранять текущее положение — они организованно отступят вниз, к реке. И по мере этого отступления у них будет возможность скрыться в темноте. Просто разделиться и развеяться по всему склону.
В таком случае поисковые группы просто не успеют подойти.
Гранаты тоже были не вариантом. Слишком рискованно. Кинем — Алиму с Малюгой точно не сдобровать.
Тогда я четко решил: им нельзя дать отойти на их условиях. Нельзя играть по их правилам. А значит — нужно навязывать свои.
— Слушай мою команду! — Крикнул я, пригнувшись от очередной пули, низко прошившей кусты, под которыми мы засели. — Метнуть гранаты! Но не по позициям противника! Вон туда! Левее!
— Чего⁈ — Удивился Вакулин. — Зачем⁈
— Дальше — я сделал вид, что не слышу возгласа Вакулина, — дальше, когда залягут — вперед, в атаку!
— Селихов, это безрассудно! — Удивился Вакулин. — Они постреляют нас как уток, стоит только нам подняться!
Я схватил Вакулина, лежавшего рядом со мной, за ворот кителя.
— Доверьтесь мне, — сказал я. — Мы должны спровоцировать их! Пусть бегут, пусть встают в контратаку — неважно! Группа огневой поддержки довершит дело!
Вакулин уставился на меня изумленными, остекленевшими глазами. Казалось, он все еще осмысливал то, что я ему сказал.
Когда по верхушкам кустов, совсем близко к нам, хлопнула вражеская пуля, а Вакулин вздрогнул и пригнулся, он будто бы очнулся от какого-то транса.
— Р-рискованно, Селихов, — сказал он с тревогой в голосе. — Но может сработать.
— Я знаю, — кивнул я.
А потом дал очередную очередь куда-то в сторону врага. Призраки двигались и дальше. Они уже смогли сместиться чуть назад, и очень скоро «Старый Дом» закроет нам сектор обстрела.
Нужно признать — пакистанцы двигались мастерски. Неторопливо, прикрывая друг друга огнем, они крайне организованно, а еще неторопливо отступали, стараясь скрыться за домом.
Такое их поведение четко сказало мне — они не знают, сколько нас. Не знают, что нас едва ли больше. Они осторожны и думают — стань они двигаться более быстро и открыто — их накроет плотный огонь сильно превосходящего их противника. Тут только и оставалось, что надеяться на собственную темноту и незаметность. Избегать какого бы то ни было читаемого ритма в ведении ответного огня. Действовать так, чтобы не подловили.
Так они и работали.
— Солодов! — Крикнул я, стараясь пересилить гул боя.
— Я! Чего, Саш?
Солодов, только что перезарядивший свой автомат, отвлекся от стрельбы и подлез ко мне.
— Костров с рацией! Пусть передаст наблюдателям и группе огневой поддержки — мои приказания. Понял?
Солодов выпучил на меня глаза и слегка приоткрыл рот. Потом очухался и быстро-быстро покивал.
— Так точно!
— Отлично! Ну тогда слушай!
Когда снова заговорил вражеский пулемет, Тарик Хан прикрыл голову.