— Я благодарю вас, — с не менее напускным добродушием сказал я. — Желаю вам здоровья и долголетия, уважаемый старейшина.
— Иншаллах, — слегка поклонился Малик Захир. Потом он повернулся к Абдуле и сказал ему: — Уже поздно, сын мой. А у меня еще есть дела. Потому я должен идти. От всего моего сердца прими мои глубочайшие извинения в том, что в такой трудный час побеспокоил тебя. А еще в том, что не нашел времени отужинать с тобой по твоему приглашению.
— Ничего страшного, уважаемый старейшина, — Абдула поклонился почтительнее и глубже, — ты почтил мой дом визитом. Это честь для меня.
— Спокойной ночи, дорогой Абдула.
С этими словами старик медленной, немного валкой походкой отправился к выходу. Абдула поспешил его проводить. На ходу сказал:
— И тебе, уважаемый Малик Захир.
Вместе они исчезли за дверью. Я видел, как крепкие родственнички старика покинули свой пост и встали по обе руки от Малика. Абдула раскланился ему, прощаясь на пушту. Старик только кивнул. А потом неторопливо отправился по своим делам. Абдула последовал за ним, чтобы проводить старейшину со двора.
Я посмотрел на Карима. Мальчик все еще был бледен. Из-за занавески опасливо выглянула Мариам.
К этому моменту вернулся и Абдула. Он выглядел уставшим. Уставшим настолько, будто только что закончил многокилометровый марш. Старик с трудом закрыл входную дверь. С тревогой на лице посмотрел на меня.
— Ты боишься его, — сказал я Абдуле, — боишься этого старика. Ведь так?
Абдула не ответил. Он с усилием сглотнул. А потом медленно покивал головой.
— Они не согласились, ведь так, дедушка? — спросил Ясин, зло оглядываясь на скромный домик Абдулы Рашида. — Шурави не пойдут с нами?
Ясин — невысокий и коренастый, постоянно дергался. По старой привычке пожимал сбитыми, крепкими кулаками.
Второй внук Малика — Насим молчал. Высокий, костлявый, словно скелет, но все равно крупный мужчина молча сопровождал своего дедушку. Он походил на безмолвного и послушного стража, тенью ходившего по пятам за старейшиной.
— Нет, Ясин. Не пойдут, — проговорил Малик Захир хрипловатым, усталым голосом.
— Выходит… Выходит, мы ходили к Абдуле зря? А я говорил тебе! Говорил, позволь мне самому поговорить с Абдулой! Этот старик — трус! Я бы быстро убедил его выдворить шурави со двора! Тогда им бы ничего не осталось, как…
— Нет, Ясин, — возразил Малик спокойно, — не зря. Я посмотрел на шурави своими глазами. По крайней мере на одного из них. А еще — поговорил с ним. И скажу тебе…
Малик остановился. Его внуки тоже замерли рядом со стариком.
— … Скажу тебе, что молодой шурави не испугается тебя, Ясин. И теперь будет защищать Абдулу, если придется.
Ясин неприятно скривил губы.
— Ты же знаешь, дедушка. Во всех кишлаках округи нет мужчины, кто бы осмелился меня…
— Этот осмелится, — вздохнул старейшина. — Еще как осмелится. И тебе, любимый мой внук, точно с ним не совладать.
Ясин нервно выдохнул. От того его широкий, плоский нос сделался еще крупнее.
— Так что? Значит, все зря? Аллах подкинул нам такую возможность, а мы ей не воспользуемся⁈
Малик Захир тепло улыбнулся своему внуку.
— Тише, Ясин. Не кричи. Наберись терпения и…
— Я могу набраться, — покачал головой молодой Ясин, — но ты же и сам знаешь, дедушка, что Шахин — не терпеливый человек. Крайне не терпеливый. И если не будет добычи — он уйдет. А уйдет — мы ничего не получим!
Малик Захир терпеливо выдержал импульсивный порыв внука. Потом наградил его таким суровым взглядом, что вспыльчивый Ясин будто бы скукожился. Внук был на две головы выше старого Малика. Но теперь, под властным взглядом старика, он казался маленьким и незначительным.
— Наберись терпения, мой любимый внук, — продолжил Малик. — То, что не удалось нам, сделает за нас кишлак. И тогда Шахин получит своих шурави. А мы — свою долю.
Глава 20
В маленьком доме Абдулы стало тихо. Мариам застыла во входе в женскую часть дома. Мальчишка Карим уставился на меня, совсем по-детски округлив глаза.
Старый Абдула молчал. Молчал и смотрел на меня.
— Почему? — спросил я, когда решил, что молчание наше затянулось.
На лице Абдулы заиграли желваки. Он почти до бела сжал свои крупные обветренные губы. Потом вдруг позвал:
— Карим…
— Да, отец? — Мальчишка тут же встал из-за стола.
— Проверь сарай. Посмотри, все ли засовы на месте.
Мальчик, не сказав ни слова. Кивнул, но несколько нехотя. Потом направился к выходу из дому. Прежде чем уйти, бросил на меня мимолетный и очень озадаченный взгляд.