Я повертел головой, но не заметил ни следа агентов ФБР. Ну, их присутствие и не обязательно. Они могли прицепить на помело Уилла сканер и следить за всем прямо из Галапа. А метла у него наверняка есть. Никто, кроме индейцев или местных американцев, не дойдет сюда пешком.
Говорил он бесцветным тоном, а рука, которую я пожал, была вялой. Бледная, несмотря на яркое солнце, кожа обтянула скулы, глаза лихорадочно горели. „Проклятие, — подумал я. — Его снова прихватило“.
— Как поживаешь? — машинально спросил я.
— Потихоньку, — пожал он плечами. — Хочу вот понаблюдать за луной, тут не мешают городские огни.
Я подумал о демонах, которые могут предпринять неизвестно что.
— Надеешься, что удастся узнать побольше?
— Возможно.
Я посмотрел на бледно-желтый шар, который только появился на еще голубом небе.
— А чем занимаешься днем?
— А чем тут заниматься? Но я нашел себе занятие. Метеориты.
— Что?
— Те куски, которые выдало нам НАСА… вернее, аль-Банни. Мне кажется, что им не придали должного внимания. Если такой попадет в корабль — тому хана.
Я кивнул.
Многие люди обычно не задумываются, зачем к метле прилагаются крупинки песка. А они не позволяют помелу взлетать слишком высоко. Гонщики используют камешки с определенных мест, чтобы летать быстрее позволенного. Но разбираются в этом вопросе немногие. А ведь для космических полетов это тоже необходимо.
— Я хотел бы полностью убедиться, что эти камни залетели к нам с Луны, продолжал Уилл. — Да, я знаю о химическом анализе и магических тестах. Но только представь, что их неверно идентифицировали. Некоторые из этих обломков могли прибыть неизвестно откуда, некоторые — с пояса астероидов, или их принесла на своем хвосте комета. Им придадут силы поднять корабль, и куда они его понесут?
Я содрогнулся, вспомнив несчастные случаи на заре развития полетов на метлах.
— Тогда ты лучше всех сможешь разобраться и все проверить.
— Можешь организовать, чтобы их привезли ко мне?
— Думаю, да. Не уверен только, что мне дадут лунный камень. Потом, конечно, ты сможешь взглянуть на него…
— Под строгим контролем. Я все понимаю. Наверняка он действительно окажется лунным. Но нужно проверить и остальные, это пригодится для будущих путешествий.
— А почему бы тебе не вернуться в Галап? Там гораздо удобнее.
— Там слишком шумно, я предпочитаю тишину и одиночество.
— Как хочешь. Я поговорю с ребятами из Твердыни. Вряд ли они откажут. Кстати, сегодня у Вэл день рождения. А ты ее лучший в мире дядя. Будет ужин с мороженым и тортом со свечами. Приглашены только свои.
Он вскинул руки, словно защищаясь:
— Простите, но я не могу. Сегодня августовское равноденствие. Я могу получить… очень важные результаты.
Я не стал настаивать. Не ждать же Уиллу еще год. Пообещал передать его извинения и улетел. В кузницу. Там я с радостью убедился, что работа не стоит на месте.
Фьялар не знал усталости, работая с нечеловеческим напряжением. Кроме того, ему не пришлось делать абсолютно все самому. Например, мы выбили из НАСА титановый сплав для прутьев и двигателя. Достаточно грамотный профессионал легко может поставить туда кристалл с духом. И так далее.
— До полной луны я сделаю большую часть, — сообщил гном. — Можно будет проверить, летает ли метла и не сожрет ли ее Лунный Гарм. Ясное дело, это только остов. Мясо я наращу опосля. — Он потер руки. — Хаа, но это мясо влетит вам в копеечку!
Я сразу начал подсчитывать. Волколаки всегда хорошо ориентируются в фазах луны.
— Значит, полнолуние. В следующий вторник, так? Может, назначим первый испытательный полет на следующую субботу?
Фьялар расправил широкие плечи. Огонь в горне полыхнул и загорелся ярче.
— Никаких писак! — прорычал он.
— Ты имеешь в виду прессу? Естественно, нет. Будем только мы, наши помощники и их близкие.
Какой подарок для Валерии!
По крайней мере, мне тогда так казалось.
Глава 32
Если бы операцией „Луна“ руководило НАСА или какая иная мощная корпорация, первый полет нашей метлы стал бы Событием. Дальновидение, газеты, журналы и ведущие разных шоу целый месяц перемывали бы косточки нам и нашим делам. Заголовки пестрели бы названиями „Наш Путь к Звездам“, „Наш Прорыв“ и „Презревшие Земное Притяжение“, а уж о Куртис Ньютон вынюхали бы все — от ее личной жизни до ее пристрастия к ликерам. В эту субботу газетчики и зрители заполонили бы стартовую площадку, и яблоку негде было бы упасть. Толкали бы речи. Брали интервью. Оркестр. Речи. Ковровые дорожки. И снова речи.