Сара Джейн Уокер, второй ребенок в семье. Она, как и ее старший брат Майкл, была окружена заботой и любовью родителей. У брата была своя интересная жизнь, наполненная разнообразными увлечениями. Ее это устраивало.
Отец, Гамильтон Уокер, преподавал английский язык в одном из колледжей Санта-Барбары. Он вовремя успевал занимать импульсивные натуры своих детей интересными делами и увлечениями. Мать, Джейн Сансборо Уокер, была просто матерью и женой, любящей и заботливой.
Проблемы в семье Уокеров были связаны с различием в происхождении родителей. Об этом никогда не говорилось вслух. Но дети чувствовали что-то неладное. Это вызывало у них неуверенность и страхи.
Повзрослев, они узнали, что Гамильтон Уокер с четырех лет был отдан чужим людям, которые не всегда были добры к нему. В двух домах ему приходилось совсем худо: его морили голодом и избивали.
Однако, несмотря ни на что, он встал на ноги и кое-чего добился в жизни. Ко времени рождения Сары он был одним из самых уважаемых преподавателей в колледже. Гамильтон Уокер работал с большим интересом, поэтому был любим студентами и семьей.
Отец Джейн Уокер — Отто Сансборо — терпеть не мог Гамильтона, поскольку тому, как он говорил, «не хватало честолюбия». Для Отто это был едва ли не худший из пороков, поскольку все его собственные усилия были направлены на достижение успеха и власти. Он был одним из наиболее известных юристов Западного побережья и специализировался на имущественных спорах. Сара помнила, что ее деда наградили отнюдь не лестными прозвищами акулы и бандита. К этому времени ни деда, ни бабки в живых уже не было. Но у Сары была семья — родители и брат!
Сара вспомнила один из своих разговоров с Гордоном. Они находились в ее доме в Санта-Барбаре. Был июнь. Они только что познакомились. Где-то за неделю до этого он поселился неподалеку.
Теперь она знала: все то, что Гордон рассказал ей об их отношениях, было ложью. Они не жили вместе два года. Они вообще никогда не жили вместе. Только история, сочиненная им, и особые обстоятельства на какое-то время сблизили их.
Тогда, в июне, она предложила Гордону выпить чаю. Он почему-то настоял на том, чтобы она позволила ему самому заварить напиток. В то время, когда он открывал непочатую банку «Твайнингз», она распечатала конверт с письмом от родителей. На конверте был указан обратный адрес: Сьело-Транкило, Аризона.
Кухня наполнилась терпким запахом свежего чая.
— Знаешь, как повезло моим родителям? — сказала она Гордону. — Они выиграли потрясающий приз пенсионного фонда «ОМНИ-интернэшнл», продали свой дом в Санта-Барбаре, большую часть денег положили в банк, а меньшую потратили на покупку шикарного дома в Аризоне, в фешенебельном районе неподалеку от гольф-клуба, — такого дома, о каком многие всю жизнь только мечтают. Условия приза заключались в том, что они получали право купить дом за сумму, составляющую десять процентов от его реальной стоимости.
— Дом им нравится?
— Они от него в восторге, особенно мама. Знаешь, ее отец был очень влиятельным юристом из Беверли-Хиллз, и она выросла в богатой семье. Потом она вышла замуж за папу, а он был всего-навсего преподавателем в городском колледже, так что ее достаток был весьма и весьма средним, как у большинства людей. И вот теперь, через сорок лет, она снова на коне — живет в фешенебельном доме благодаря пенсионному призу.
— Да, она взяла реванш, — засмеялся Гордон.
— Верно. Причем Сьело-Транкило — единственное известное мне место, где среднегодовая температура и средний возраст жителей примерно одинаковы, — улыбнулась она.
Он снова рассмеялся, а она быстро проглядела остальную почту — счета, какие-то совершенно ненужные бумаги, приглашения на вечеринки для избранных в Санта-Барбаре и Лос-Анджелесе, ставшие уже привычными для нее. Среди всего этого бумажного хлама оказалась открытка от брата.
— Майкл — антрополог, — пояснила она. — На прошлой неделе он уехал на важные раскопки в Гималаях. Ему все это ужасно нравится. Все остальные участники экспедиции — итальянцы, так что ему в течение нескольких месяцев не придется мыться и говорить по-английски.
— Ясно. Я на такое ни за что бы не решился. Люблю принимать душ, а мой итальянский могли понимать только мои учителя итальянского в средней школе.