— Мистер президент, правительство Соединенных Штатов не может иметь никаких дел с преступниками, — возразил Гросвинор.
Стивенс вздохнул.
— Артур, вы же знаете, что и наше правительство и масса прочих правительств — и британское, и русское, и сотни других — имели дела со всякого рода мерзкими диктаторами и кровавыми тиранами на протяжении десятилетий, — терпеливо сказал он. — Мы не слишком этим гордимся, но надеемся, что когда-нибудь — очень скоро — в этом уже не будет необходимости, но теперь давайте-ка отбросим ложное благочестие. И не будем прерывать нашего генерального прокурора, нашего высшего авторитета в области юриспруденции. Билл?
Фрост пожал плечами.
— Вы же и так знаете мой ответ, мистер президент! — откровенно сказал он. — Но я тем не менее отвечу, ибо полагаю, что вы этого хотите — для протокола, разумеется. Так вот, для протокола! Поскольку конституция вменяет президенту обязанность отвечать за проведение внешней политики государства, и поскольку запуск этих ракет, без сомнения, нанесет ущерб нашей внешней политике, мое мнение: вы можете заключить сделку с этими момзерами.
— А деньги?
— Мистер президент, ежегодно конгрессом выделяются определенные средства, которые глава исполнительной власти страны волен использовать по своему усмотрению, — средства, общая сумма коих безусловно, превосходит требуемые пять миллионов, — отвечал Фрост. — В столь экстремальной ситуации, я бы сказал, вы вполне можете, используя вверенную вам власть, распорядиться этими средствами. Могу предположить, что ЦРУ ежегодно расходует куда большие суммы на подкуп куда более отвратительных лиц — включая и наемных убийц. Так почему бы вам не сделать то же самое?
Майклсон обдумал свою ответную реакцию на это ехидное замечание, но решил, что расквитается с обидчиком как-нибудь в другой раз.
— Давайте не будем играть в детские игры, — добавил генеральный прокурор грубовато. — Если у нас нет иного способа обезвредить этих преступников, мы им заплатим, а я составлю пятидесятистраничный меморандум с оправданием ваших действий. Я просто достану из архива старый меморандум, который был составлен после провала операции в Заливе свиней, и возьму его за образец.
Теперь пришла очередь министру обороны и государственному секретарю злобно скрежетать зубами.
— Сейчас не время для легкомысленных шуток. Все это не смешно, — отрезал Артур Ренфрю Гросвинор.
— Знаю. А я и не смеюсь, — заметил Фрост. — Я слишком напуган, чтобы смеяться, и слишком смущен, чтобы плакать, — добавил он.
Молодец, подумал Бономи. Этот Фрост не позер и не пустомеля.
— Я буду иметь в виду это в высшей степени аргументированное мнение нашего прокурора — просто на всякий случай, если вдруг дело и впрямь до этого дойдет, — заявил Стивенс. — Но, надеюсь, что не дойдет. Так, а как насчет политических последствий?
— Это невозможно! — предупредил Гросвинор. — Абсолютно невозможно. Вероятно, точнее было бы сказать: это катастрофа! Мы не можем допустить, чтобы кто-то — даже наши ближайшие союзники — узнал об этом. Это же совсем не то, что кубинский ракетный кризис. Все сейчас произошло в конце концов по нашей вине. Вся ответственность ляжет на наши вооруженные силы!
— Ерунда! — воскликнул Бономи. — Частично ответственность лежит на ВВС — ладно, но ведь не ВВС заварило всю эту кашу в мире, когда без ракет и ядерных боеголовок никуда не деться! Одумайтесь, господин государственный секретарь.
Правильно!
Бономи прав, подумал начальник штаба ВВС, пора уже кому-то поставить на место этих зарвавшихся гражданских, которые все валят на военных…
Да, бывший пилот сказал именно то, что мог бы сказать Пит Крейн — если бы у него было поменьше выдержки.
— Мы сможем разделить бремя вины поровну — потом, — вмешался Стивенс, — и я уверен, на орехи достанется всем. В развитие ваших слов, Артур, мы не можем допустить утечки об этом происшествии, потому что это нанесет нам непоправимый ущерб. А что если это дойдет до русских или китайцев?
— Они не поверят, — быстро ответил Майклсон. — Я утверждаю со всей определенностью — они сочтут это нашей уловкой и немедленно объявят полную боевую готовность и подготовятся к нанесению ответного ядерного удара. Нет, мистер президент, я полагаю, все находящиеся в этом кабинете понимают, что мы ни под каким видом не имеем права сообщить Москве или Пекину, что наши межконтинентальные баллистические ракеты очень скоро могут быть запущены по направлению к ним, хотя мы вовсе не имеем намерения с ними воевать. Через одиннадцать-двенадцать минут после запуска этих чертовых ракет из шахты «Гадюки-3» мы окажемся участниками третьей мировой войны, ибо эти чертовы ракеты, как ни крути, нацелены на красных…
Стивенс кивнул и поглядел на Крейна.
— Вы не могли бы сказать, на какие именно цели нацелены ракеты «Гадюки-3»?
Генерал полез в карман кителя и вытащил сложенный листок бумаги.
— Я проверил сразу же после звонка Маккензи. Цель номер один: советская военно-морская база в Кронштадте, близ Ленинграда. Цель номер два: завод имени Ворошилова, где производятся их ракеты СС-11 — это в Свердловске, городе с населением восемьсот восемьдесят тысяч. Цель номер три: плотина в Магнитогорске. Цель номер четыре: сибирский штаб советских ВВС, в районе Владивостока. Цель номер пять: город Харьков на Украине с населением примерно один миллион сто тысяч. Цель номер шесть: ах, да, цели номер шесть, семь и восемь — районы континентального Китая. Шестая цель…
— Не важно! Этого и так достаточно, — мрачно оборвал его президент Стивенс. — Мне кажется, картина ясна.
— Все это штатные цели! — отметил Крейн. — Они все определены Управлением стратегических целей.
— Ага, расскажите это жителям Свердловска и Харькова! — сардонически усмехнувшись, предложил генеральный прокурор. — Им будет приятно сознавать, что они погибнут по штатному расписанию, санкционированному всеми инстанциями ядерного апокалипсиса.
— Не ВВС выбирало эти цели, черт побери! — возразил Крейн. — Это дело межведомственной группы, включавшей в себя ЦРУ, если это кого-то здесь интересует!
Майклсон вытащил изо рта трубку.
— Пит, никто не винит ВВС за выбор целей, — рассудительно заметил далеко не идеальный, но неглупый глава разведывательного ведомства, — равно как и за дурацкую международную обстановку. Да, мистер президент, я согласен, что возможные последствия от поражения вышеперечисленных стратегических целей совершенно ясны.
Наступила гнетущая тишина.
— Третья мировая война, — наконец вымолвил президент.
— Третья мировая война, — эхом отозвался Майклсон.
В кабинете повисла еще более гнетущая тишина.
— Вы, — сказал Гросвинор, простирая палец на Дарби, — вы обязаны выбить оттуда этих уголовников! Должен же быть какой-то способ. У вас есть войска, самолеты, напалм, ядерное оружие!
— Не знаю, — осторожно ответил министр обороны. — Я понимаю, что места базирования «минитменов» должны в принципе быть неприступными или почти неприступными. Шахта оборудована толстенной стальной дверью и множеством всевозможных датчиков тревоги для предотвращения внезапного нападения.
— А газ? Как насчет газа? — к собственному удивлению услышал свой голос миролюбивый Артур Ренфрю Гросвинор.
— «Ямы» газонепроницаемы. Они оборудованы системой очистки воздуха, которая автоматически включается в рабочий режим, как только сенсоры покажут наличие газа, — ответил Крейн.
— Отключите их! — не унимался новоанглийский аристократ.
Начальник штаба ВВС кивнул.
— А ракеты? До них можно как-нибудь добраться… пока они находятся в шахтах? — с надеждой спросил Гросвинор.
— Каждая ракета в шахте находится под семидесятитонным железобетонным колпаком, который можно сдвинуть с места только изнутри при активизации гидравлического компрессора. Этот колпак представляет собой цельную плиту, конструктивно способную выдержать взрыв любой разрушительной силы.
— А как насчет бомбардировки с воздуха? — предложил Дарби. — Может быть, стоит послать туда бомбардировщики командования тактической авиации, чтобы они одновременно сбросили на все десять шахт… атомные бомбы?