— Как ты тут оказалась?.. Как я тут оказался?.. — закричал на нее Никита, вернее, хотел закричать. Пересохшее горло выдавало лишь невнятный хрип и какой-то клекот, но он не мог остановиться. — Что, черт возьми, происходит? Я живой? Мы наяву или ты мне кажешься?
— Все по-настоящему, коллега… — раздался мужской голос со стороны кухни, — Все, как говорится, по-взрослому…
Никита поднял глаза и некоторое время вглядывался. Голова слегка кружилась. Со зрением были какие-то проблемы, даже напрячь глаза не хватало сил, — удаленные детали размазывались в серую кашу. Мужчина в светлом, вошел в комнату, взял стоящий у стены стул, подошел к самому дивану и поставив стул, сел на него закинув ногу на ногу. Глаза Никиты изумленно раскрылись.
— Узнали? — усмехнулся человек. — Я почему-то так и думал, что сразу узнаете. Как самочувствие? Понимаю… туман в мыслях, тяжелая голова… раздвоенность между сном и реальностью… Это последствия применения Третьей сферы. Мы его называем артефактом Мнемосины. Сейчас все пройдет. Маша, будь ласкова, принеси ему элексирчику. Ясность вашего разума нам понадобится, коллега. Разговор будет непростой!
— Что?.. какой сферы? Маша?..
— Ах, ну да… Я же вам ее не представил. Мария Климонтович, моя дочь и единственная, насколько я знаю, женщина — Наблюдатель.
Девушка одним неразличимым движением, легко вскочила с полу и сделала кокетливый книксен. Потом показала Никите острый розовый язычок и поспешила на кухню. Толстая рыжая коса колыхалась в такт ее шагам.
— Вот значит как…
— Да! — сказал Климонтович, со значением подняв указательный палец. — От имени Наставников, сразу же должен принести вам извинения… за использование вас в качестве, как бы это сказать… приманки.
— Приманки…
— Ну не совсем, но, в общем, где-то так…
Вернулась девушка. В руках она держала желтую Никитину кружку из которой знакомо поднимался пар.
— А-а… — Никита вздохнул, — жидкий кислород… это уже даже не смешно… Дежавю какое-то.
— Пейте коллега! Это придаст вам силы! Вы нам понадобитесь в трезвом уме и твердой памяти.
Никита принял кружку из рук Марии и приложился к ней губами. Горьковато-кислая жидкость скользнула в пищевод. И сейчас же словно пелену сдернули с глаз. Мир вспыхнул неестественно ярким, тридцати двух битным цветом. Знакомые ощущения. Никита даже прижмурился, чтоб не видеть аппетитных окружностей Машиных грудей, ее обтянутых тонкими джинсиками круглых бедер.
— Отойдите, пожалуйста, от меня… — сказал он, отдавая опустевшую кружку.
Мария понимающе хмыкнув переглянулась с Климонтовичем.
— Да, Маш!.. — Климонтович показал рукой в сторону кухни, — у тебя по-моему яичница подгорает. Мы тут побеседуем по-мужски. Хорошо?
— Да, за ради бога! Беседуйте. — Мария удалилась издевательски покачивая бедрами. — Позовете, если что не поделите! Разъясню вам, мужчины.
— Не выпендривайся, дочка! — Климонтович улыбаясь проводил ее взглядом. — Дети… что с ними поделать? Ну?.. — повернулся он к Никите, — сеанс черной магии закончился… наступило время разоблачений?
— Где… — Никита поперхнулся обильно выделившейся после эликсира слюной, откашлялся, — Где Мила?
— Эту барышню, вы к сожалению… увидите в самое ближайшее время. Почему я сказал: «к сожалению»?… Поверьте моему опыту… Связывать свои чувства с Истинными, как бы это сказать… не перспективно…
— Да какое ваше дело?.. — вспыхнул Никита.
— Тихо, тихо! — Климонтович поморщился. — Не будем начинать наше общение с негатива. Давайте по порядку. К тому же времени у нас очень мало… — он мельком глянул на часы, — воспоминания скоро начнут терять четкость… А нам надо успеть зафиксироваться. Давайте я вам вкратце обрисую…
— Картину мира? Где-то я это уже слышал…
— Ну конечно, Наставники в своем репертуаре… Нет, я не претендую на картину мира… всего лишь обрисую вам конкретную ситуацию. А вы потом зададите вопросы… Окей?
— А у меня есть другие варианты?
— Да… можете оставаться в неведении. Но для вас это не вариант… Я потом объясню почему. Поскольку определенная заинтересованность в отношении вас, у Наставников имеется… вы простите, но я бы рекомендовал вам по крайней мере меня выслушать.