С полминуты, они не двигались, приходили в себя, замерев в этой позе, затем Мила тихонько освободившись, выскользнула из-под него. Никита повернулся на бок и смотрел на нее не отрываясь, с трудом приходя в себя. «Ни фига себе… воплощение чувственных идей…» — пронеслось в голове. Он протянул руку, погладить ее, ощутить, что она — здесь, что не приснилось… Мила перехватила его руку и усмехнулась:
— Удивляет его, как они долго это выделывают, — сказала она, кивнув в сторону забытого экрана, — да там уже за это время, пол фильма прошло!
Никита почувствовал себя одураченным. Он приподнялся на локте и растерянно спросил, вглядываясь в ее лицо:
— А ты что… замечала, сколько прошло?
— Я все всегда замечаю! — со значением сказала, затем, вдруг резко обхватив его за шею, со смехом повалила на себя.
— Тихо ты… — выдохнул Никита, от неожиданности еле успев подставить руки, чтобы не придавить ее своим массивным торсом — Я ведь, поди, килограмм девяносто вешу!
— Сломать боишься? — засмеялась Мила, и с какой-то неженской силой притянула его голову и впилась в губы поцелуем. Потом отстранилась чуть-чуть и жарко зашептала в лицо:
— Не бойся, меня так просто не сломаешь! Хочешь, поборемся?
— Да ну тебя, — Никита попытался осторожно высвободиться. — Ручки как спички, а туда же… бороться.
И тут его сжали с такой силой, что явственно хрустнули ребра. Он сначала не понял чьи, но, судя по ощущениям, выходило, что скорей всего его.
— Ап… — выдохнул Никита и не смог вдохнуть обратно.
— Позвоночник сломать могу, — задушевным голосом сказала Мила и разжала руки.
— Уф! — Никита сел на диване, потирая бока. — Блин! Спортсменка что ли? — спросил он, с сомнением оглядывая тонкую фигурку.
— Ага, — Мила сладко потянулась, выгнувшись, как кошка. — Курить охота! Можно у тебя тут курить? Ладно, пошли на балкон, не будем увеличивать энтропию твоего жилища.
— Спортсменка, а куришь — проворчал, поднимаясь с дивана и держась за поясницу, Никита.
— Я еще и выпиваю! У нас, кстати, осталось еще что ни будь?.. Так, где моя сумка? Ага, вот она!..
Мила покопалась в сумочке.
— А где интересно знать, мои сигареты? На кухне остались… Милый! Захвати сигареты, — крикнула она Никите, который к тому времени отправился на кухню за коньяком, — И зажигалку не забудь.
— Одну или всю пачку? — высунулся из кухни Никита и увидел ее направляющуюся к лоджии. — Ты куда пошла-то? Голая?
— Конечно всю! — весело откликнулась Мила. — А кому, какое дело? Темно ведь. Зато так классно, свежо.
Никита принес коньяк, рюмки. Мила прикурила и с наслаждением затянулась. Время от времени начинала забавляться, пуская кольца дыма. Никита все глядел на нее, любуясь наготой. Интересная она была. Не жиринки на теле. Но в тоже время и не тощая, кости не торчали… Гладкая такая, ладная. Он поймал ее за руку, притянул к себе, поцеловал. Усадил себе на колени. Мила затушила сигарету и, обхватив его одной рукой, взяла во вторую, рюмку с коньяком. Чокнулась с его рюмкой и сказала:
— Это просто замечательно, что ты не женат!
— Это еще почему?
— Да знаешь, я изрядно эгоистична — в женатых мужчинах меня раздражает их страх перед тем, что они могут быть разоблачены женами. А страх этот мешает сексу! Мужчина вроде с тобой, но это не то, он все время пытается придумать подходящее оправдание, правдивую ложь. Мужчины менее виртуозны во лжи…
Никита слегка отстранился и посмотрел на нее внимательно:
— Сексу, говоришь, мешает? Так это был просто… секс?
Мила сделала круглые глаза и засмеялась:
— Ну что ты, сладкий! Это был не просто секс. Это был… потрясающий секс!
****Потом коньяк кончился, и Никита изъявил желание сбегать за добавкой, но Мила вцепилась в него мертвой хваткой и не пустила.
— Ну, миленький, мой, хорошенький, ну куда ты побежишь, третий час ночи уже! Мы и так, вон какую бадью выпили. Баиньки надо уже ложиться! Да и мне пора двигать, мне завтра очень рано вставать…
— Ну, как же хватит! — вяло отбивался Никита, — Так хорошо сидели. Давай, я сейчас быстренько сбегаю, за пять минут, буквально… Подожди… — тут только до него дошел смысл ее слов, — А ты что, разве не останешься? У меня?.. Не остаешься?
— Ну, так я же и говорю, — Мила смотрела на него ласково, как на ребенка, — мне завтра рано вставать. Вызови, пожалуйста, такси. Пора по норкам!