— Ты ж дома был весь день! Какого черта, он про тебя у нее спрашивал?
— Кто?
— Коллега этот твой.
— Мил… ты чего?.. тупого включила?
— Пош-ш-ел ты! Говори толком!
— Какой коллега?.. окстись, родная! Откуда им знать теткин телефон? Я думаю, тот же самый звонил… который вам про меня сообщил! Ну что меня окучивают возле Поганки… Кстати, какой голос у того мужика был?
— Не знаю, Ритка трубку брала, я только с улицы вошла… Черт! Ничего не понимаю! Какой в этом смысл? Звонки эти дурацкие! Ты еще куда прешь, урод! — яростно бибикнула она на жигуленок, попытавшийся у них перед носом совершить обгон грузовика.
Миновали Ельцовку. Там ливня не было, и шоссе стало сухим. Мила разогнала машину до ста тридцати и раздраженно молчала. Салон наполнил шум бешено вращающихся скатов. Мелькали придорожные столбы и попутные автомобили. В лобовое стекло с треском впечатался какой-то жук, оставив после себя моментально высохшую, под напором встречного ветра, кляксу. Никита некоторое время терпел, а затем не удержался и спросил извиняющимся тоном:
— Слушай, Мил… а что это за история с Диким Монахом, которую вы с Ритой упоминали? — он ожидал гневного отпора, но Мила оторвавшись от дороги, несколько секунд смотрела на него, затем неожиданно улыбнулась.
— Совсем я тебя запугала? Истеричная стерва? Ух ты, зайка! — она вытянула губы трубочкой и постучала по ним согнутым пальцем. — Ну? Быстренько!
Офигевший от такой перемены ее поведения Никита, наклонился к ней и поцеловал в уголок рта.
— Так целомудренно? — удивилась она, изобразив на лице гримаску разочарования, — Что с тобой, мой пылкий любовник? Ну-ка еще раз… и больше страсти!
— Нет уж, любимая… — Никита ужаснулся показаниям спидометра, — опасаюсь я страстно целоваться на скорости сто сорок километров в час!
— Любимая?! — Мила опять повернулась к нему, оторвав взгляд от дороги. — Так ты меня еще не называл… Я возбуждаюсь!
Она сняла левую руку с руля и положив Никите на бедро, повела ладонью вглубь. Машина вильнула.
— Мила!!!
Хрустальный смех был ему ответом.
— Дрожишь, слон, за свой хобот?
— Я тебя умоляю… не отвлекайся от дороги! И вообще куда ты так разогналась? Тебе нужны проблемы с гаишниками?
— У меня с ними не бывает проблем! Они меня заметят только если я этого сама захочу. Люблю, знаешь, погонять… иногда!
Они опять помолчали.
— Дикий Монах говоришь? — сама начала Мила. — После него собственно я Испанию-то и попала… Тут, понимаешь, какое дело… прорывы с тонкого мира обычно бывают в городах… там концентрация людского населения высокая, следовательно, потенциальная энергия выше, барьер тоньше. Туда в основном паразитов и притягивает. Но!.. существуют такие аномальные районы… Отслеживать их трудно, потому как возникают они в самых произвольных местах, а потом дрейфуют, как льдины годами и также неожиданно как и появились, исчезают. Так вот… барьер над ними очень тонкий… Там даже если и народу — шиш с маслом… вероятность прорывов в разы выше, чем в городе… Такой район к примеру, в Ростовской области есть, лет тридцать уже как возник… дрейфует себе потихоньку на восток, вроде уменьшаться начал… слава богу Ростов не зацепил… Им, как раз, Климонтович занимался. Но там места все же людные, с грехом пополам выявлять «муравьев» удается. А тут случилось, неподалеку от Н-ска, подобная штука вылезла. Причем, там, где даже и деревень-то нет… как в песне — зеленое море тайги. И жил в этой тайге мужик один… отшельник. Ушел от мирской жизни. Построил себе скит. Грехи он там замаливал или чего… в общем шандарахнуло его… подхватил паразита. А потом говнюк, еще умудрился выжить каким-то образом! Пойди, попробуй, отследи такого среди тайги. Когда очухался и появились у него потребности, стал искать контакта с людьми… заразил охотников каких-то… и пошло, поехало. И никто ведь про него не знал… и не узнал бы дальше, если б геологи не пропали в том районе. Начали искать и наткнулись… бля!.. там целый «муравейник» уже! Представляешь, обустроились… — она хихикнула, — целый поселок себе выстроили из землянок. Больше сотни особей! Живут себе не тужат… белку бьют в глаз…
— Слушай, Мил! — перебил ее Никита, — А Климонтович писал, что самый опасной была группа этого… Хамзина… А там больше пятнадцати особей одновременно и не было. Как же так?
— Ну скажу, что прав твой Климонтович… он же про опасность писал, а не про численность.
— А это что, не связанные понятия?