Мы замолчали, как будто оба разом утратили интерес к продолжению разговора. Вертели в руках стаканы и молчали, пока я не собрался с мыслями:
— Слушай, а вот эта мисс О'Лири — она как вообще?
Фролов допил остатки бурбона одним глотком, поставил посудину на столик, расслабленно откинулся в кресле:
— Умница, красавица, спортсменка, па-ачти камсамолка! — с кавказским акцентом закончил фразу Серый. — Сам бы сватов послал, но…
— У тебя Нюрка есть.
— Замуж Нюрка вышла, — буднично сообщил Серый, еще раз наполняя стаканы. — Приехала в Москву и через полгода взамуж пошла. Да и пора. Она ж баба — возраст уходит.
— А ты? — Я даже не успел полностью осознать новость и ее для меня значение. — И ты мне только сейчас об этом говоришь?
— А я? А я вот пью немножко, — он сделал глоток. — Она будет делать порученное дело и будет делать его хорошо. Это важно, а остальное — ерунда.
— И кто ее избранник?
Серый загадочно ухмыльнулся:
— Ты не поверишь! Помнишь нашу пьянку в МГУ у Леньки Попова, когда мы в первый раз приехали в Москву? Там был такой Васян — журналист и общественник?
— Да ладно! — я не мог представить нашу комсомолку Стрельцову вместе с этим волосатым алкашом.
— И я не поверил сначала. Он сейчас доцентом на кафедре журналистики состоит. Остепенился и посерьезнел. Разоблачает коррупцию. Какую-то партию учреждать собирается. Вязовски его проверил, говорит — чисто, никого серьезного за ним нет. А остальное мне безразлично.
— Да как они вообще сошлись-то? — меня охватило какое-то неописуемое бешенство.
Ведь у нее был мой телефон, но позвонить она даже не захотела!
— На презентации ее фонда, — Серый не забывал подливать спиртное. — Он был в числе приглашенных журналистов. А как он умеет мести языком, я тебе напоминать не буду, ты и сам должен помнить. Обаял нашу Нюрку.
— Это из-за тебя все! Это ведь назло тебе! — догадался я.
— Наверное. Ну и что с того?
В его голосе не было сожалений. Или хотел показать какой он сильный или в самом деле не желал никаких привязанностей?
— Все еще боишься женщин? И поэтому делаешь их несчастными?
— Я?! Зак, ты в своем уме? — вскинулся Серый. — Чего их бояться?
— Ну как… Юленька…
— Эй, Зак! Не забивай себе голову ерундой! Нельзя винить асфальт за то, что он твердый, а воду за то, что она мокрая. И тем более незачем асфальт бояться. Женщины — они просто такие. Как Юленька, как Нюрка, как Оссия. И все. Либо ты это принимаешь и живешь счастливо, либо начинаешь париться, комплексовать, пытаешься их изменить и постепенно превращаешь свою жизнь в помойку, а в больничной карте появляются записи о многочисленных инфарктах. Мне хватает поводов для переживаний и без них. И я давно забыл о Юленьке. На счету Изотова в Цюрихе лежит пять миллионов швейцарских франков — за путевку в жизнь и этого довольно его семье. Старик счастлив уже тем, что сыграл не последнюю скрипку в нашей с тобой истории. Перед ним у меня есть ответственность. А перед его внучкой — нет! У Стрельцовой все сложится хорошо! И не напоминай мне больше о том.
Обычно Фролов избегал любых разговоров о своей личной жизни, словно похоронил ее тогда — в восемьдесят третьем, но в сказанных им сейчас словах не было печали. Так говорят о прошлогоднем отпуске, который был точно таким же как и десять отпусков до него.
И все же было чертовски жалко, что у меня даже не было шанса сказать Стрельцовой нужные слова. Хотя… быть тем, кого используют "назло"? Незавидная участь. Что ж, остается утешиться, что у нее все будет хорошо.
— Ладно, — согласился я. — Не буду. Что ты за человек-то такой? А?
Они изобразил небольшое смущение, но не ответил.
— Оссия сейчас одна?
— Насколько я знаю — да. Работает как лошадь по четырнадцать часов в сутки. Носится по континенту с каким-то исступлением и берется за любую задачу. Правда, Снайл еще ни разу не ставил перед ней невыполнимых целей, но все равно — работоспособность потрясающая. Бойский говорил, что в самолетах она штудирует учебники, хочет получить степень магистра в Гарварде. Так что, если уверен в себе — в добрый путь! Отдохнуть от сложившегося ритма ей немного нужно. Только меня от сводничества избавь. Самое большое, что я могу для тебя сделать — Линда или Марта составят тебе расписание ее ближайших поездок. Но на этом все, остальное сам. И если ты ее обидишь, я буду немножко зол на тебя, потому что заменить ее мне пока некем.
И мне подумалось, что причина такого отношения мисс О'Лири к работе — стремление понравиться бесчувственному Фролову, которому ровным счетом наплевать на подвиги несчастной ирландки. Главное, что они идут на пользу его делу, а все остальное совсем не важно.