Они прошли на этот митинг, конечно же, вовсе не из-за особого поклонения перед "Господином Ду", как иронично называли между собой выступавшего оратора. Хотя большинство здесь были его фанатичными защитниками. Просто тут была назначена встреча с еще одним человеком координатором "Русского Ордена", Алексеем Алексеевичем Кротовым.
Кабардино-Балкария, окрестности Нальчика
Мансур Латыпов числился во всероссийском розыске, но преспокойно жил в своем доме вот уже вторую неделю. Об этом знали соседи, знали местные милиционеры, некоторые из них заходили к нему поиграть в нарды и испить холодного домашнего винца, знали в отделении ФСБ и даже все собаки, пробегавшие по кривой улочке по своим собачьим делам. Наверное, многие из них знали и о том (по крайней мере догадывались), что вернулся он из Дагестана, где вместе с Шамилем Басаевым, в отряде бородатых ваххабитов, сопротивлялся федеральным войскам, устраивал на них засады "в зеленке" и устанавливал фугасы. Это тоже не было большой тайной, вернее, являлось секретом Полишинеля. Латыпов пользовался уважением среди земляков, потому что умел жить. И жить на широкую ногу. Хотя денег периодически не хватало. Но он имел крепкий, каменный двухэтажный дом, поле в несколько гектаров, скотину, тройку рабов, двух жен. Еще одна жена у него осталась в Чечне, а другая – в Дагестане. Там тоже были дома. И за всем этим приходилось следить, контролировать, чтобы не растащили соплеменники или федералы. Но он умел находить общий язык со всеми. Кроме того, в свое время он успел закончить Московский политехнических институт, вступить в КПСС, поработать на КГБ, купить орден "Дружбы народов" и обзавестись несколькими паспортами. Сейчас он получил у Шамиля бессрочный отпуск для выполнения более важного задания. Шамиля он уважал, слушался. Хотя охотно делился своими сведениями и с федералами, точнее, с верхушкой местного Управления ФСБ.
Мансур Латыпов был очень своеобразной личностью, далеко неглупый, по своему романтической, обожающей риск и тонкую невидимую игру. Недаром одним из его кумиров был Рихард Зорге, а портрет знаменитого доктора, двойного агента, висел у него в спальне. О своем кумире он мог рассказывать часами, поскольку знал его биографию досконально. Он мог, например, поведать о том, что Рихард Зорге служил Германии не менее истово, чем Советскому Союзу, а может быть более преданно. Вернее, для него не существовало таких понятий, как Германия или СССР. Он служил не государствам, а Идее, а истинным вдохновителем его мыслей был Карл Хаусхофер, генерал, прославившийся еще в Первую Мировую войну, предсказавший исход многих военных сражений, философ, мистик, духовный учитель Адольфа Гитлера. Именно Хаусхофера называли "магом", а Гитлера – его "медиумом", они творили оккультную историю Третьего Рейха. Он инспирировал многие идеи и действия фюрера, которые мог публично высказывать или осуществлять только последний. Не только на них, на многих из верхушки рейха. На того же Рудольфа Гесса, его аспиранта и ученика по Мюнхенскому университету, "номера 2" в нацистской партии. Он же стоял и за таинственной миссией Гесса в туманную Англию в мае 1941 года. И он же оказывал все возможное, что чтобы Рихард Зорге поскорее закончил свою не менее таинственную рукопись, исчезнувшую после его ареста японской контрразведкой. Латыпов мог свободно беседовать на эту тему часами, но с кем? Не с тупоголовым же Шамилем, который в сущности был обречен на уничтожение и который был озабочен лишь своим счетом в зарубежном банке да выполнением приказов своих ваххабитских хозяев? Не с Хоттабом и не со многими из кабардинских земляков. Он бы охотно поговорил о Зорге и Хаусхофере с одним знакомым генералом из ФСБ, но тот был далеко. А его посланец, которого только что провел в комнату дальний родственник Латыпова, выполнявший заодно функции слуги и телохранителя, Мансура интересовал мало. Хотя он вежливо предложил ему удобное место, вино, фрукты и восточные сладости.