– Вы знали, что он террорист – констатировал сотрудник Второго бюро. И знали, что он живет под чужим паспортом. Бросьте – отмахнулся он от пытающегося вставить слово Николая Степановича. Я сейчас не собираюсь предъявлять обвинения. Мадам – вновь повернулся Андре к допрашиваемой, – давайте уточним, это важно. Девица Жужу в первый раз сумела разговорить Жака?
Сталь взглянула на Гумилева, дождалась еле заметного позволяющего кивка, и ответила коротко:
– Нет.
– Как часто она получала от Мельникова полезные сведения?
– Второй раз, до этого только о его старых похождениях.
– Первый раз сведения подтвердились?
– Андре, я думаю, мы можем доверять в этом вопросе баронессе – вмешался Николай Степанович.
– Понятно – хмыкнул француз. Ну что ж, пускай. Дальше?
– Жак успокоил подружку, сказал, что это ерунда, он просто будет брать интервью, как журналист. Но она загрустила, дала ему это почувствовать…
– Он ничего не заподозрил?
– Поймите, monsieur Лепарк, наши девушки продают не только тело. В цену входит и их умение поддержать знакомство, сама обстановка. О, конечно, и занятие любовью, но не вульгарный физиологический акт… то есть, в нашем салоне и это, безусловно, представляет собой настоящее искусство, но главное для клиента это отношение, антураж, сочувствие. Я тщательно отбирала девушек, учила, воспитывала, одевала, делала из них настоящих куртизанок. Они могут взять власть и над самым властным мужчиной!
– Включая французских бюрократов – не удержался разведчик.
– К нам действительно ходили чиновники, офицеры, деловые люди из околополитических кругов. Но я не использовала…
– Это потом – вновь оборвал ее Лепарк. Что было дальше с Мельниковым?
– О, Жак чрезвычайно трудный клиент – пожала плечами хозяйка борделя. Всегда напряженный, никому не доверяет. И он же провинциал, выходец откуда-то из Сибири, так что он был поначалу весь такой… ужасно зажатый, скованный, понимаете, о чем я? Нет, страсти в нем хватало, к женщинам он вообще был неравнодушен и не без взаимности. Но раньше он пользовался успехом лишь у девиц своего круга, из низших классов. А тут получил возможность познакомиться с действительно роскошной женщиной, это на него повлияло в лучшую сторону, конечно. В нашем салоне Жак становился более… ну, человечен, так я скажу. И когда Жужу расстроилась, он принялся ее утешать, сказал, что ничем не рискует, поскольку как он выразился, использует "достижения техники". Жужу спросила, останется ли он в Париже, услышав, что уедет, снова стала печальной и задала вопрос, вернется ли? Жак объяснил, что обязательно вернется, но не в ближайшее время. Возможно, через несколько месяцев. Фактически, это все господа. Я поняла из этого разговора, что шаху, Барту и англичанину угрожает опасность, и да, я знала о роде занятий Жака.
– И вы пошли с этими сведениями в российское посольство – быстро подсказал Гумилев. Только лишь, чтобы предупредить преступление, верно?
– Именно так – улыбнулась Лидия. Исключительно…
– Все, все – еще раз прервал их Андре. Это уже за пределами нашей беседы. Он резко встал, вызвал надзирателя, и добавил на прощание: Мы проверим ваши слова.
Выйдя из тюрьмы, Николай Степанович повернулся к Лепарку:
– Убедились?
– Пока нет – серьезно ответил тот. Пока это слова, хотя Инженер в нашей картотеке, конечно, есть, и репутация у него настораживающая.
– В ноябре о визите еще не писали в газетах – напомнил русский. И тем более, о встрече в Марселе.
– Да знаю я – пробурчал Андре. Шеф поручил заняться, в Сюрте сообщение я отослал. Не думайте, Гумилев, мы очень внимательно относимся к вашим сведениям. И проверим еще раз историю с арестом этой Сталь, коль вы считаете, что тут есть связь. Вы остаетесь в Париже?
– Да. Повторюсь, любая помощь, какая в наших силах будет оказана. Любые сведения, какие мы можем предоставить, плюс я сам предприму кое-что, если вы не против.
– Против – тут же отреагировал Лепарк. Еще как против! Слушайте, давайте начистоту? Ваши работали против Франции. Не поймите меня превратно, ничего особенного я в этом не вижу, жизнь есть жизнь, разведка есть разведка. Но! – он поднял указательный палец. Черт возьми, при всем уважении к вам лично, я не собираюсь сейчас давать разрешение полковнику русского Жандармского корпуса на операции в Париже!
– Ну и зря – пожал плечами Гумилев. Андре, поймите – я лучше знаю наших бомбистов, и я не из разведки. Моя задача сегодня – сорвать покушение на главу правительства нашего главного союзника. Шах и Инверфорс, признаюсь, волнуют Петербург значительно меньше.
– Я не возражаю, чтобы вы консультировали Второе бюро насчет красных, и патрон согласен на ваше включение в группу по расследованию. Если у вас есть предложения по розыску – говорите, мы все сделаем. Но мы, а не вы!
– Принято – кивнул жандарм. И с улыбкой поинтересовался:
– Наблюдение хоть снимете?
– Обойдетесь. Я вас дорогой друг, давно знаю, уважение к законам страны пребывания не ваш принцип.
– Только для общей пользы – отшутился Гумилев. И французских законов я не нарушал…
– …пока – продолжил в тон Лепарк. Что еще?
– Еще вопрос, истерия в газетах по поводу Сталь. Она сейчас становится лишней, вам не кажется?
– Возможно.
– Я хотел бы… э-э… разъяснить позицию России некоторым газетчикам – намекнул Николай Степанович.
– Да на здоровье – отмахнулся француз. Ваше посольство и так на них кучу денег тратит. Впрочем, бюро придержит информацию об этом деле, так что новых сенсаций до визита шаха можно не ждать.
– Превосходно – благодарно кивнул полковник.
– Что у вас есть по заказчикам покушения – перевел разговор Андре.
– Немецкий след, я вам говорил. Группа Инженера тренировалась в Венгрии, в лагере Янкапуста. Это все.
Тут Гумилев солгал. Но о возможной причастности к покушению англичан он сообщать не хотел, не стоило пока их впутывать, да и сведения эти выглядели уж больно неосновательно. Пусть выходят на них сами, на Венгрию он намекнул, там у бюро позиции сильные. Кто сдал Сталь, французы выяснят, и когда там всплывет британец Хилл – сами все поймут, личность известна не меньше Мельникова.
"Интересно – подумал он – что сейчас поделывает мистер Хилл?"
Войдя в кабинет председателя правления, Джордж лишь чуть склонил голову приветствуя шефа, Детердинг не любил церемоний. Получив ответный кивок и опустившись на молча указанный стул, начальник службы безопасности Shell спокойно взглянул на невысокого человека, с широко открытыми глазами:
– Сэр, у нас все готово. Если изменений нет, мы начинаем операцию.
– Тегеран? – сухо каркнул сидящий напротив.
– Министр двора Теймураш, истинный вдохновитель персидской политики, уверен, что Shell наилучший партнер для Персии. Кроме того, Теймураш полагает, что Реза-шах мешает мирному развитию и процветанию экономики, и готов принять на себя тяготы власти.
– Марсель?
– Исполнение потребует технических работ, но с этим помогли немцы, они надежные поставщики. Есть запасной вариант, он традиционен. Хотя, конечно, в этом случае почти гарантирована известность исполнителя. Но русские социалисты спокойно относятся к такому исходу, а заказчика не знают. Пресса получила ряд намеков на возможно предстоящие сенсации. В Берлине ждут нового французского правительства, и в этом случае пойдут на конфронтацию с Россией.
– В одиночку, Петербург ни при каких обстоятельствах не станет вводить войска – кивнул Детердинг. А новое французское правительство его не поддержит.
– Схема проста, но надежна – подвел итог Хилл.
– Простота правит всем, что чего-нибудь стоит – заметил собеседник. Когда я сталкиваюсь с предложением, которое не могу свести к простейшему, я понимаю, что оно бесперспективно, и отказываюсь от него. В нашем случае мы смогли найти ключевую точку, воздействовав на которую, мы разрешим все наши проблемы. Персия всего лишь одна из шахматных фигур, но с ее помощью разыгрывается партия, ставка в которой мировое господство. Опасность не в самой Персии, опасность в игроках! Сегодня угрозой является сговор Англо-персидской с американцами и русскими. Если у Лондона не будет персидской нефти – такое соглашение потеряет смысл.