«В последние дни многие жители Свердловской области наблюдают в небе странные объекты, напоминающие Диски. По свидетельству очевидцев эти диски обладают немыслимой скоростью, легко меняют направление в воздухе, приземляются на участки земли, не пригодные для посадки обычных летательных аппаратов.
24 ноября 1949 года летчик 322-го авиационного полка капитан Локтионов Г.П., выполняя тренировочный полет и учебные стрельбы на истребителе «Ла-7», в районе полигона встретился со странным летательным аппаратом, по форме напоминающим диск. В момент встречи с объектом связь с землей прервалась. Капитан Локтионов Г.П., не имея связи с землей, попытался самостоятельно прижать неизвестный летательный аппарат к земле и принудить его к посадке, однако неизвестный аппарат на это не прореагировал. Капитан Локтионов Г.П. провел две воздушные атаки на летательный аппарат, обстреляв его из авиационных пушек и пулеметов своего истребителя. Видимых результатов обстрел не дал. После неудачных атак летчика летательный аппарат набрал скорость и стремительно ушел на северо-запад, не предпринимая каких-либо агрессивных действий в отношении истребителя. Капитану Локтионову Г.П. удалось благополучно вернуться на аэродром, где он доложил о случившемся командованию полка.
В настоящее время армейская контрразведка и территориальные органы государственной безопасности ведут активное расследование данного инцидента».
Сталин, задумчиво постукивая трубкой по столу, еще раз перечитал текст.
«Странно, — подумал он. — Ранее подобные сообщения ко мне не поступали. Что это может значить? Американцы? Вряд ли они вели себя так открыто и нагло. В конце концов, четырнадцатая десантная дивизия все еще безвылазно сидит на Чукотке, да и на Дальнем Востоке наши позиции слишком крепки. Тогда что это может быть? Немецкая секретная база на одном из островов северного океана? С окончания войны прошло почти четыре года, невероятно, что они могли обеспечить ее автономность на такой длительный срок. Какие-то природные феномены? Может быть, это вполне вероятно, но что именно? Может это явиться угрозой нашим планам освоения Сибири?»
Он встал и бесшумно прошелся по кабинету, вновь пососал трубку.
Вернувшись за стол, нажал кнопку,
На пороге возник сумрачный понурый Поскребышев.
— Абакумова ко мне, — приказал вождь. — И пошлите кого-нибудь за Капицей. Если его нет дома, выясните в Академии наук, где он.
Поскребышев исчез.
Собственно, так и должно быть, подчиненные не должны задавать лишних вопросов, они обязаны выполнять указания. Все-таки Поскребышев прекрасный секретарь, жаль будет его терять, хотя Лаврентий уже не раз намекал, что обиженных людей нельзя приближать к столу, они — как прирученные хищники, никогда не знаешь, что у них на уме. А Берия чаще всего оказывался прав, особенно в случаях, прямо касавшихся безопасности товарища Сталина. Он был до такой степени прав, что порой товарищ Сталин побаивался своего энергичного земляка и подумывал о том, чтобы найти Лаврентию достойную замену.
Жаль только, что никому верить нельзя.
Абакумов пришел почти сразу же.
Высокий и плечистый, с открытым волевым лицом, министр государственной безопасности нравился вождю и одновременно вызывал у него раздражение. Уж больно не вязалось открытое выражение лица министра с теми хитрыми операциями, которые он в последние годы проворачивал. Последовавшие за окончанием войны дела на генералов-мародеров, тащивших из Германии трофеи железно-Дорожными вагонами, борьба с безродными космополитами, которая велась с явным антисемитским душком, да мало ли каких дел не было за плечами министра, который сейчас с простецкой улыбкой стоял перед товарищем Сталиным, верноподданнически ловя каждое его слово.
— Абакумов, — глухо сказал Сталин. — Я зачем тебя в министрах держу?
Абакумов промолчал, прекрасно понимая, что сейчас перед ним разыгрывается сцена из театра одного актера, может быть, даже гениального актера. Он только переступил с ноги на ногу, внимательно разглядывая зеркальный блеск своих хромовых сапог. Кремль силу дал, но с таким же успехом он мог ее забрать обратно. Какие-либо прежние заслуги, как бы велики они ни были, здесь ничего не значили.
— Что ты молчишь, Абакумов? — сипловатым голосом заядлого курильщика спросил Сталин. — По какому вопросу я тебя вызвал, знаешь?
Вопросов, по которым вождь мог вызвать своего министра государственной безопасности, было великое множество, поэтому Абакумов поднял глаза от пола и открыто глянул в глаза вождю:
— Никак нет, товарищ Сталин.
Как все приближенные люди, министр знал, что вождь очень не любит, когда его называют по имени и отчеству. Исключение делалось лишь для Молотова и Берии, которые по привычке называли вождя старой партийной кличкой Коба, может, подспудно понимая, что этим именем возвращают вождю молодость или хотя бы воспоминания о том возрасте, когда он был молод.
— Вот, — удовлетворенно сказал Сталин. — Не знаешь. А ты, между прочим, у меня государственной безопасностью занимаешься, ты должен, как Вольф Мессинг, мои мысли читать.
Абакумов сам присутствовал на удивительных экспериментах, в которых проверялись фантастические способности бежавшего в Союз польского еврея, и после этих экспериментов Абакумов ни на день не терял этого странного и удивительного человека из виду. Министр Мессинга не понимал и боялся. Даже пишущий пьесы для театров интеллигент Всеволод Меркулов, который являлся наркомом внутренних дел до него, министру был в целом понятен — заигрывает человек с богемой, себя считает незаурядной личностью и талантливым писателем, да и пьесы, что шли в театрах, давали Меркулову неплохие деньги. Это Абакумов понимал. Но Мессинга, который еще в сороковом году предсказал войну с немцами, ее течение, а главное — дату, когда эта война будет победоносно завершена, он не понимал. Но, слава богу, речь шла все-таки не о Мессинге.
— Что у нас происходит на Урале? — спросил Сталин, отходя к окну. Отходил он боком, чтобы не терять собеседника из виду: сразу чувствовался подпольный до революционный опыт вождя — такие и слежку за собой вовремя заметят, а если того потребует революция, то и с соглядатаем разделаются без лишней суеты и угрызений совести. — Не знаешь? Это плохо, что ты, Абакумов, не знаешь. — Вождь ткнул в сторону министра труб кой, Абакумов почувствовал толчок в груди, словно трубка и в самом деле уткнулась ему в ребра. На тщательно под бритых висках министра появились маленькие капельки пота. — Шпионы на Урале чувствуют себя как дома, а министр об этом даже не подозревает. Чем ты занимаешься, Абакумов? Пьесы своего предшественника в театрах смотришь, с актрисами развлекаешься?