«С чего бы он хлебнул?» — подумал тогда Володя.
— Ну, собирайся, жених! — сказал Мокшин после ужина. — Заждалась, наверно, невеста.
— Ты это брось!
— Молчу, молчу, — хохотнул Мокшин и бросил на спинку стула пиджак. — Облачайся.
— Да я передумал... Холодно. И вообще...
— Ты что, с ума сошел?! — всполошился Мокшин.
— Работа завтра важная. Какие уж тут танцы, — стал неохотно объясняться Володя.
— Работа! Вы посмотрите на него! Его такая дивчина ждет, а он о работе рассуждает. — Глаза Мокшина беспокойно ощупывали лицо собеседника. — До утра успеешь сто раз вернуться. На вышке отоспишься. Времени у тебя будет предостаточно. Это только Возняков может считать, что до руды дойдут завтра. А на самом деле...
— Ладно, поеду, — изменил свое решение Володя. Он счел ненужным возбуждать подозрительность Мокшина. — Щегольну в твоем обмундировании. Только ты того... если не вернусь вовремя... Загляни к Осинцеву. А то съест меня Возняков.
— Какие могут быть разговоры! — Мокшин явно обрадовался, засуетился. — Все будет в порядке. Езжай спокойно.
«Ему зачем-то надо выпроводить меня, — думал Володя, натягивая костюм. — Я в чем-то могу ему помешать. — Тревога росла. Вдруг его осенила догадка: — А если он задумал новое преступление?»
— Костюмчик будто на тебя шили, — меж тем оживленно продолжал Мокшин. — Красавец!
«Не радуйся, — мрачно думал Володя. — Никуда я не поеду. В сосульку превращусь, но до утра с дома глаз не сведу. На сей раз у тебя ничего не выйдет!»
Но события приняли неожиданный оборот. Едва он вышел за калитку, как кто-то крепко взял его за рукав. Это произошло так внезапно, что Володя вздрогнул, резко рванулся в сторону и ухватил в кармане полушубка теплую рукоять браунинга.
— Огнищев! — тихо сказал человек в тулупе.
Володя приблизился, присмотрелся: узнал Клюева.
— Что случилось?
— Срочное дело. Надо незаметно взять Булгакова и быстро доставить в Медведёвку.
— Я не могу уходить далеко.
— Почему?
Володя торопливым шепотом рассказал о своих подозрениях.
Они стояли у самых ворот. Вечер был темным, ветреным. Низкие облака закрыли луну, вдоль улицы с посвистом разгуливал ветер, бросая в лица пригоршни колкого сухого снега. Володе отчего-то стало не по себе. В пучке света, струящемся из кухонного окна, вихрились, плясали искрящиеся снежинки. Кругом пусто и тихо. Как в пустыне. Все живое поглотила и упрятала студеная январская темнота.
— Все же тебе придется поехать, — после недолгого раздумья сказал Клюев. — Дело серьезное и срочное. А я не знаю даже, где он живет.
— У доярки колхозной Ефросиньи Козыревой.
— Она дома сейчас?
— Не знаю. По-моему, вечерняя дойка еще не кончилась.
— Тогда надо спешить! — заторопился Клюев.
— А Мокшин?
— Вот еще морока, черт те дери! — выругался Клюев. — Не люблю спешки. Капитан срочно погнал, а Стародубцева не нашли. Куда-то в баню мыться пошел. Да и тебе приказано срочно явиться туда...
В снопе света, падающем из окна, метнулась тень. Володя решился.
— У тебя один пистолет?
— Два. А что?
— Тогда поручим отцу.
— Подходит. Мне, кстати, велели тебя через него вызвать.
Володя по завалине осторожно подобрался к окну, заглянул. Отец сидел на кухне один, чинил валенок. Володя поскреб ногтем по стеклу. Отец продолжал работать. Володя поскреб посильнее. Отец вздрогнул, поднял голову, затем встал и подошел к окну. Посмотрел на освещенное лицо сына, прижавшего палец к губам, нахмурился, кивнул головой и пошел к вешалке. Володя возвратился к воротам.
— Не нашумит он там? — беспокойно спросил Клюев.
— Все будет в порядке. Старый вояка. Еще нас кое-чему научит.
Тихон Пантелеевич выскользнул из калитки по-кошачьи бесшумно.
— Чего тебе? — приглушенно спросил он, ничуть не удивляясь присутствию постороннего человека.
— Ефросинья Козырева до скольких работает? — без всяких объяснений спросил Володя.
— Когда как. Раньше семи вечера они на ферме не управляются.
— Значит, ее еще нет?
— Не должно быть.
— Хорошо. — Володя вытащил из кармана браунинг и сунул отцу в руку. — Держи. С квартиранта глаз не спускай. Враг. Не ложись спать, пока я не вернусь. Будь начеку.
Тихон Пантелеевич только крякнул от изумления, но ничего спрашивать не стал, быстро упрятал оружие.
— Глаз с него не спускай. Головой отвечаешь. Куда пойдет — следи, — повторил Володя.
— Ладно. — Тихон Пантелеевич передвинул шапку на голове. — Ты вот что... Пришли-ка ко мне Назарку Осинцева. Давно просит валенки подшить. Пусть несет.