Терентий Иванович несколько раз прошелся по кабинету, очень довольный своей догадливостью.
«Все будет хорошо, все будет как надо. Не волнуйся, Терентий! — весело сказал он себе. — Такие парни не пропадут. Такие парни горы своротят!»
Новгородский приехал в Медведёвку в конце дня. Короткий зимний день угасал, и в мутных сумерках мрачнели, темнели устлавшие небо низкие облака.
Клюев удивился столь раннему приезду своего начальника. Капитан имел привычку приезжать на объект позже. Увидев вместо «эмки» крытый грузовик-фургон, в котором обычно перевозили арестованных, лейтенант все понял и воспринял приказ о немедленном аресте Булгакова без всякого удивления. Обсудив с капитаном план действий, Клюев тотчас выехал в Заречье.
Новгородский тем временем решил зайти к Сажину. В кабинете начальника райотдела милиции, видимо, происходил далеко не веселый разговор, так как появление капитана было встречено Сажиным с заметным облегчением. Задорина, наоборот, еще больше нахмурилась. Неожиданный гость, очевидно, помешал ей высказать своему начальнику заранее приготовленные гневные слова.
— Вот, воюем все, Юрий Александрович, — пожаловался Сажин. — Прямо поедом ест меня Надежда Сергеевна из-за дела Николашина. Хоть в отставку подавай.
— Зачем же в отставку, — улыбнулся капитан. — Можно и полюбовно дело уладить.
Задорина с неприязнью покосилась на капитана, она, судя по всему, не собиралась кончать разговор с Сажиным. Ее упорство показалось Новгородскому забавным. Эта тоненькая, хорошенькая девочка-следователь слишком походила сейчас на его собственную жену в минуты семейных разладов. Та же упрямая складка губ, морщинки у переносицы, независимый наклон головы. Новгородский вздохнул. Жена жила в Сосногорске, рядом, работала врачом-окулистом в госпитале, а виделись они редко. Глядя на рассерженную девушку, Новгородский вдруг поймал себя на мысли, что очень соскучился по сыну, живущему у дедушки в Нижнем Тагиле, по жене, даже по забавным мелким ссорам с ней, которые всегда происходили по его инициативе. Он любил дразнить ее, любовался ею сердитой.
«Выпрошу у Костенко выходной, — вдруг подумал Новгородский, — Зинку вытяну из ее госпиталя — и двинем куда-нибудь в лес. Наругаемся и нацелуемся досыта!» Эта идея ему так понравилась, что он опять улыбнулся.
Задорина независимо поджала губы и демонстративно отвернулась.
— Во! Видали, Юрий Александрович, какая она у нас! — воскликнул Сажин. — Попробуйте с такой повоюйте!
— А в чем дело?
— Требует немедленного ареста святой троицы. — Сажин ткнул толстым пальцем в объемистую папку, лежавшую на столе. — Припирает меня фактами, материалами следствия.
— Ну что же, — миролюбиво сказал Новгородский, — раз факты убедительны, то надо брать под стражу.
— Правильно! Давно пора! — оживилась Задорина, наградив капитана удивленным, обрадованным взглядом. — Я не понимаю вашей медлительности, Порфирий Николаевич.
— Всему свое время, — рассудительно сказал Новгородский. — Вы хорошо поработали, Надежда Сергеевна. Собранные вами материалы убедительны. Вещественные доказательства обличают убийц с головой. Теперь настало время для ареста.
— А вы откуда знаете? — поразилась Задорина.
— Как же, — Новгородский давно обдумал свои слова, — товарищ Сажин информировал нас о ходе следствия и выполнял наши рекомендации.
— Так вы информировали обо всем областное управление милиции? — Задорина удивленно воззрилась на Сажина.
Новгородский был в штатском, она явно приняла его за кого-то из руководящих работников областного управления.
— Как вам сказать... — Сажин был смущен ее неожиданным вопросом.
— Какое это имеет значение, — дипломатично сказал Новгородский. — Разве дело в инстанциях? Дело в том, что вы хорошо поработали и преступники будут сегодня арестованы. Я специально заехал, чтобы поблагодарить вас за эту работу и принять материалы следствия.
— Разве их будут судить не здесь?