Однако над нашими войсками, наступающими на этом решающем стратегическом направлении, угрожающе нависла с фланга и тыла восточно-прусская группировка противника.
Глава четвертая
НА ЗЕМЛЕ ВРАГА
На варшавско-берлинском направлении немецко-фашистское командование сосредоточило миллионную армию, в то же время против правого крыла советско-германского фронта оставалось почти полтора миллиона солдат, около двух тысяч танков и штурмовых орудий, более девятисот самолетов, пятнадцать тысяч орудий, входящих в состав групп армий «Север» и «Центр». Это объяснялось тем, что гитлеровцы намеревались не только стабилизировать оборону своих войск в Прибалтике и Восточной Пруссии, но и, используя стратегически удобное положение, нанести контрудар во фланг и тыл главным силам Красной Армии, наступающим в направлении на Берлин.
Ставка Верховного Главнокомандования в целях ликвидации этой опасности поставила задачу трем Прибалтийским и Ленинградскому фронтам разгромить группу армий «Север» и полностью освободить Прибалтику, а 3-му Белорусскому во взаимодействии с 1-м Прибалтийским — перейти границу Восточной Пруссии и разгромить группу армий «Центр». Войска Черняховского должны были прорвать укрепрайон, подготовленный немцами задолго до войны и состоявший из мощных долговременных и полевых укреплений. Глубина вражеской обороны составляла двести километров и обеспечивалась действиями десяти пехотных дивизий из состава 3-й танковой и 4-й немецко-фашистских армий. Кроме того, в ходе операции сюда могли быть переброшены с неатакованных участков и из армейских резервов две танковые и две-три пехотные дивизии, а также из резерва командующего группой армий пять-шесть дивизий, в том числе две-три танковые. Все вместе соответствовало примерно тридцати нашим стрелковым дивизиям и двум-трем танковым корпусам. Если учесть, что войска, наступающие на укрепленный район, должны иметь не менее чем трехкратное превосходство, то в составе 3-го Белорусского фронта сил и средств явно недоставало.
Иван Данилович Черняховский готовился во что бы то ни стало выполнить директиву и исходя из этого строил свои расчеты. Его штаб напряженно работал, выявляя потребности в тяжелых танках, артиллерии, инженерном и прочем обеспечении войск, готовящихся к прорыву мощного укрепленного района, с тем чтобы в короткий срок представить Ставке исчерпывающие данные.
В кабинете раздался телефонный звонок. К аппарату ВЧ подошел сам Черняховский.
— Верховный Главнокомандующий, — прозвучал в трубке знакомый голос Антонова, — приказал вам провести операцию по разгрому тильзитско-инстербургской группировки противника. Восьмого октября вы лично должны доложить ему план. В вашем распоряжении пять дней.
— Алексей Иннокентьевич! Вам-то хорошо известно, что 3-й Белорусский фронт, встретив упорное сопротивление противника, вынужден был перейти к обороне. О новом наступлении возможно говорить, если мы получим то, что просим.
— О дополнительном выделении танков и артиллерии из РГК и речи быть не может.
— Считаю своим долгом еще раз повторить, что фронт нуждается в усилении. Иначе мы не сможем выполнить поставленную задачу.
— Будете в Москве — перед вами раскроют карты Генерального штаба, посмотрите наши возможности.
— На какую непосредственную помощь можно рассчитывать со стороны соседей?
— Соседи готовятся к другим, не менее важным операциям. Желаю успеха!
Черняховский положил трубку.
Совместно со штабом он за три дня разработал общий план операции. Затем началась сложнейшая работа по организации взаимодействия общевойсковых, танковых, артиллерийских, авиационных соединений.
Военные советы фронта и армий развернули большую партийно-политическую работу по подготовке к предстоящим наступательным боям. Начальник политуправления фронта генерал С. Б. Казбинцев с группой офицеров выехал в войска. В 184-й стрелковой дивизии его встретил комдив генерал Городовиков.
— Заместители командиров по политической части, секретари партийных и комсомольских организаций собраны, — доложил он. — Мой заместитель по политчасти в 297-м стрелковом полку проводит семинар парторгов рот и батарей.
— Сейчас не время для пространных докладов, — сказал Казбинцев. — Просто побеседуем, обменяемся мнениями. А вас, Басан Бадьминович, не стану задерживать, занимайтесь своими делами.