На командный пункт 11-й гвардейской армии в населенный пункт Шенмор прибыл маршал Василевский. Детально ознакомившись с обстановкой, он пришел к выводу, что основные усилия необходимо перенести на левый фланг армии, в направлении на Амалиенау. Приказал в течение ночи форсировать реку Прегель, а с утра 8 апреля нанести мощный удар по противнику, наступая навстречу 43-й армии, чтобы совместно с ней окружить врага в Кенигсберге и отрезать его от главных сил 4-й немецкой армии.
Наступил третий день штурма. Генерал-полковник Галицкий во исполнение приказа командующего фронтом решил нанести главный удар 36-м гвардейским стрелковым корпусом генерал-лейтенанта П. К. Кошевого, к концу дня овладеть центром города и закрепиться на рубеже: пруд, Обер-Тайх, Зоопарк, Амалиенау. Если утром две красные стрелы, охватывающие кенигсбергский гарнизон с севера и юга, сходились лишь на топографических картах, то во второй половине дня они должны были сомкнуться на западной окраине города.
Погода резко ухудшилась. Всю ночь валил снег с дождем. Немцы открыли шлюзы и затопили окрестности Кенигсберга. Топи стали дополнительным препятствием на пути к городу. Пехотинцы грузили на плоты минометы, станковые пулеметы, боеприпасы и по пояс в воде преодолевали топь под прикрытием огня артиллерии. Впереди была еще более серьезная водная преграда — Прегель. Штатные переправочные средства из-за бездорожья отстали, у берега можно было найти лишь разбитые лодки, полуобгоревшие баржи. Первыми форсировать широко разлившуюся реку выпало на долю воинов генерала Кошевого, смелого и энергичного командира корпуса. Сражение развернулось, когда утренняя мгла еще висела над землей. От разрывов снарядов и мин вражеский берег заволокло дымом. В ответ гитлеровцы открыли бешеный огонь из фортов и дотов. Подавить их с закрытых позиций артиллерия не могла. Красная ракета с наблюдательного пункта генерала прорезала мутное небо. Сигнал атаки!
Вражеский берег ощетинился огнем. Гарнизоны фортов были настолько обеспечены всем необходимым, что могли остаться в тылу наступающих войск и ударить им в спину. Однако генерал Кошевой предусмотрел это. По каждому крепостному орудию противника открыли огонь тяжелые орудия, выдвинутые на прямую наводку, 152-миллиметровые самоходки. Ракета не успела опуститься на землю, как от берега двинулись лодки и плоты с легкими орудиями. Передовая рота достигла противоположного берега. Парторг старший сержант Кулаков первым рванулся в атаку. Бойцы дружно устремились за ним.
Сразу же вслед за передовыми подразделениями форсировали реку комкор и командующий артиллерией со своими оперативными группами. Гвардейцы Кошевого тараном пробивали бреши в обороне врага. Бок о бок с ними форсировали Прегель соединения 16-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-майора Гурьева. Вперед вырвалась 1-я гвардейская стрелковая дивизия.
В логове фашистского зверя шли ожесточенные бои, события развивались с головокружительной быстротой. Люди в победном порыве не щадили жизни. Штабы полков и дивизий переправлялись вместе с первыми эшелонами и управляли войсками непосредственно на поле боя. Форты «Король Фридрих-Вильгельм» и «Шарлотта» оказались на линии второго эшелона наших соединений. Гвардейцы зашли им в тыл, на танках подвезли саперов со взрывчаткой. Уже после первых мощных взрывов гитлеровцам стало ясно, что их не спасет железобетон. «Король Фридрих-Вильгельм» пал первым, за ним сдалась и «Шарлотта».
Артиллерия и «катюши» обстреливали позиции противника массированным огнем. На каждое укрепленное здание была нацелена батарея, с воздуха совершала налеты авиация. Сплошная стена разрывов, грохот армады танков… Гитлеровцы не выдерживали, многие сходили с ума. Воздух наполнился кирпичной пылью, пеплом пожарищ. Густой серо-красный туман ложился на мостовые, на шинели наступающих бойцов…
Войска Галицкого и Белобородова в ожесточенных боях завершили окружение гарнизона Кенигсберга. Но это еще не означало полной победы. Город способен был выдержать долгую осаду.
Все попытки гитлеровцев прорваться к Кенигсбергу со стороны Земландского полуострова закончились провалом. Командующий 3-м Белорусским фронтом вызвал к телефону командарма Галицкого.
— Не кажется вам, Кузьма Никитович, что дело идет к концу?
— Идет, товарищ маршал, но орешек попался крепкий.
— Понимаю, что трудно приходится, однако трем армиям в Кенигсберге делать нечего.