Маршал Василевский решил завершить разгром кенигсбергского гарнизона войсками Галицкого и Озерова, а армию Белобородова повернуть фронтом на запад, против земландской группировки.
В ночь на 9 апреля войска Галицкого вновь навязали гитлеровцам ожесточенные бои. К утру 8-й гвардейский стрелковый корпус генерал-лейтенанта М. Н. Завадского форсировал реку Нейер-Прегель и, расширяя плацдарм на ее северном берегу, овладел лесопильным заводом. В середине дня командир 1-й гвардейской стрелковой дивизии полковник Толстиков вводом в бой своего второго эшелона — 169-го гвардейского стрелкового полка — начал наступление на королевский замок, резиденцию прусских королей, которую защищали специальные офицерские подразделения 69-й пехотной дивизии и эсэсовцы. Штурмовые отряды под командованием подполковника А. М. Иванникова, ломая сопротивление врага, продвигались вперед. Каждый отряд состоял из трех штурмовых групп.
Штурмовая группа под командованием лейтенанта Воробьева наступала впереди всех. В ее составе действовали две подгруппы захвата. Одна, в количестве шести человек — Плюснин, Гарбуз, Скицко, Гаврилов, Бикбулатов, Синицин, — наступала по правой стороне улицы. Другая — пять человек — по противоположной. Им прокладывала путь «тридцатьчетверка», за танком шла самоходка, ведя огонь с коротких остановок. Саперы расчищали завалы и проделывали проходы в минных заграждениях. Каждая подгруппа внимательно просматривала противоположную сторону улицы: враг то и дело открывал огонь из окон и с чердаков.
Из пролома в стене дома в «тридцатьчветерку» прицелился фаустник. Первым заметил его Плюснин. Вдвоем со Скицко очередями из автоматов они успели уничтожить врага. С чердака углового дома гитлеровцы открыли пулеметный огонь. Группа залегла. Лейтенант Воробьев ракетой указал цель самоходке. Первым же выстрелом пулемет был уничтожен. Командир полка на усиление штурмовых групп бросил огнеметчиков. Огненные струи ударили в окна замка.
На подступах к замку ранило командира полка Иванникова, но он остался в строю. От вражеской мины погиб коммунист лейтенант Воробьев. Осколками ранило комсомольца сержанта Штырина, рядовых Кожокаря, Худайбердиева. Нелегкой дорогой пришли они сюда Воробьев шел с боями от Сталинграда, Кожокарь из-под Воронежа…
Командование взводом принял сержант Анисимов. К шестнадцати часам Плюснин, Скицко и их товарищи завязали бой на первом этаже главного здания королевской резиденции. К девятнадцати стрельба прекратилась, бойцы подполковника Иванникова овладели зданием.
Падение этого мощного укрепленного узла ошеломляюще подействовало на гитлеровцев. Кольцо вокруг окруженной группировки смыкалось все теснее и теснее. Коменданта крепости то и дело вызывали на узел связи. Командиры дивизий докладывали: «Дальнейшее сопротивление невозможно». Один из таких докладов закончился возгласом: «Прощай, Германия!» Вслед за этим в наушниках прозвучал выстрел…
Лаш заперся в бункере. Что вспоминал он в эти часы? Победный бой с русскими у Танненберга, когда он был еще молодым лейтенантом? И как с тех пор два с лишним десятилетия готовил себя к новой победоносной войне… И вот теперь его, уже седого генерала, ждет плен и позор. Мысль о плене сменялась раздумьями о самоубийстве…
Стук в железную дверь вывел коменданта из оцепенения. У входа в бункер стоял полковник Хефке. Лаш доверял ему, считал одним из преданнейших своих офицеров. Полковник посоветовал начать переговоры о капитуляции.
В девятнадцать часов 9 апреля в расположение 11-й гвардейской стрелковой дивизии прибыли полковник Хефке и подполковник Кервин для переговоров о прекращении боевых действий. Хефке передал просьбу коменданта крепости, чтобы командование Красной Армии в свою очередь направило к нему парламентеров.
К Лашу были посланы начальник штаба 11-й гвардейской дивизии подполковник П. Г. Яновский и с ним два офицера. Их сопровождал немецкий подполковник Кервин.
Войска генерала Галицкого прекратили огонь и приостановили наступление. Яновский был уполномочен вручить генералу Лашу ультиматум о безоговорочной капитуляции со сдачей оружия и обращение Маршала Советского Союза Василевского к войскам гарнизона, в котором говорилось:
«Всем генералам, офицерам и солдатам гарантируется жизнь, безопасность и возвращение после войны на родину или в другую страну по их желанию. Одежда, личное имущество и ценности сохраняются. Раненым и больным гарантируется немедленная квалифицированная медицинская помощь».