— У тебя в закромах обязательно должно быть… — начал Бишоп, но фантом властно простёр руку вперёд, что, видимо, означало обычное: «Не беспокойтесь, всё под контролем».
— Немедленно займите свои места, — процедил Цезарь голосом, в котором утончённо смешались отвращение и презрение. Отличный речевой модулятор, ничего не скажешь. Может передать любую эмоцию. — Мистер Фарелл, передайте управление автопилоту. Я попробую что-нибудь сделать, но предупреждаю: серьёзных перегрузок не избежать. Исполняйте.
— Командует тут ещё! — неслышно прошептал Казаков, вытягивая ремни безопасности своего кресла и щёлкая замками. Он очень надеялся, что вездесущий мозг рейдера предупредил остальных. — До старости этот полёт не забуду!..
…В общем пространстве Вселенной столь маленькая драма была ничтожна. Разве человек заметит микроскопическую бактерию из грязной канавы, которую пожирают вирусы? Впрочем, по сравнению с одноклеточным организмом сам вирус был лишь ничтожной точкой. Какое дело Галактике Млечный Путь или, например, самодовольной звезде, носящей имя Гамма Феникса, до жалкой молекулы космоса, пускай даже она несёт на своей поверхности гордую надпись «Юлий Цезарь»?
В холодном пространстве межзвёздного вакуума расплылось ослепительно белое пятно чистого огня, меняя цвет сначала на голубой и синий, а затем на желтоватый и красный. Во все стороны расползлось световое кольцо, задев мрачновато-насупленный астроид, несколько тысячелетий назад превратившийся в луну ледяной Сциллы, — на огромный каменный обломок это не произвело никакого впечатления. Хлопушка, да и всё. Вот если бы Гамма Феникса неожиданно решила покончить с собой, превратившись в сверхновую… Какой бы чудесный, пускай и невероятно опасный фейерверк состоялся! А тут?.. Смех один. Петарда.
Спустя двадцать минут «Киото», благополучно переждавший ядерный взрыв на безопасном расстоянии, явился в точку пространства, где сгорел «Юлий Цезарь». Приборы захваченного террористами рейдера отчётливо показали: зарегистрирована только квантовая ударная волна, возникающая в момент неуправляемой ядерной реакции, и больше ничего. Прыжка через световой барьер не было. Следовательно, противник уничтожен.
«Киото» выровнял своё положение в пространстве и направился в сторону холодной Сциллы.
Ни капитан пиратского судна, ни один член его экипажа даже предположить не могли, какой неприятный сюрприз ожидает их на поверхности планеты. Впрочем, сейчас все люди, находящиеся на борту «Киото», были живы и по-своему радостны и счастливы.
В глубоком сугробе, поднимавшемся в двухстах метрах от мёртвой американской базы, зарегистрированной в секретных документах под грифом «S-801», неподалёку от снежного горба, укрывшего остов челнока «Гурон», и жёлтых конструкций, служивших некогда человеческим жильём, под коркой наста, образовавшегося после восхода звезды и начала очередного скучного дня, лежал неприметный металлический цилиндр. На единственном дисплее, размером со спичечный коробок, мерцали красным латинские буквы: «ARMED».
Сцилла, на снежных полях которой до последнего времени двадцать тысяч лет не происходило ничего необычного, ждала продолжения. Следующий акт спектакля, сценаристом и режиссёром которого являлся бортовой компьютер сгинувшего в никуда «Юлия Цезаря», должен был начаться в момент приземления рейдера с японскими опознавательными знаками.
Одинокий Чужой, забравшийся в естественный «холодильник» под зданиями базы, проснулся. Его что-то встревожило. Существо обладало тем, что у людей именуется «обострённой интуицией», и очень боялось, но решило дорого продать свою жизнь. Всё равно ему было нечего терять.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
«…НО ПАРАЗИТЫ— НИКОГДА!»
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
В НЕБЕСАХ И НА ТВЕРДИ
Ориентировочно — 15 февраля 2280 года, планета LV—17 Геон, звезда Растабан, созвездие Дракон
— Перспективка, однако… — Казаков, развалившись, сидел в одном из кресел кают-компании и со строгостью взирал на компьютерных техников. — И что, ничего нельзя сделать?
— Абсолютно ничего, — вздохнул Бишоп. — Там не просто отключено энергоснабжение периферийных комплексов, но даже прострелены замки. Устройства невозможно починить и нечем заменить. Они все сидят взаперти, будто надеются, что это их спасёт.